Сибирские огни, 2018, № 2

45 АНТОН МУХАЧЁВ ДВА ГЛОТКА Мне, как некурящему, сосед кладет шоколадную конфету, и я наме- рен растянуть ее на целый день. Мы собираемся заварить чай. В карцере чай запрещен, как и сигареты, как и многое другое, однако в полуразва- ленном лагере на болоте зэки научились обходить запреты. Если жалоб на бытовые условия нет, нет и террора от администрации. Эта неглас- ная договоренность, конечно, не означает отсутствия обысков, изъятий и наказаний, но и перекрывать зэку кислород не будут. Попадется на чем-либо — получит месяц-другой карцера, на том и разойдутся. Будет доставлять постоянные проблемы — переведут в СУС, строгие условия содержания, и забудут о нем. Умей не попадаться — и сиди на здоровье, наслаждайся жизнью в меру возможностей. А они тем больше, чем зэк платежеспособнее. Или хитрее. Почти у каждого бывалого сидельца есть «семейник», близкий това- рищ в лагере, с кем он делит последнее, будь то хлеб или беда. Когда один из них попадает в карцер, другой его «греет», старается передать теплые вещи, чай, сигареты, горсть леденцов, которые так облегчают тусклую жизнь «под крышей». До комка в горле приятно, когда на откинутой кормушке рядом с баландой вдруг обнаруживаешь маленький сверток с вкусняшками. Делиться в карцере — добрая традиция. Сегодня угостишь ты — завтра нежданчиком вернется к тебе. Рыжий аккуратно вытаскивает половую доску и по плечо засовы- вает руку в подпол, в воду. Из одному ему известного тайника он до- стает герметичный пакет. В нем упакован самодельный кипятильник — «бурило». В ШИЗО Рыжий сидит второй месяц. В свои восемнадцать лет он с трудом окончил шестой класс и за прогулы уроков зачастил в карцер. Получение среднего образования в лагере обязательно. Рыжий, проучив- шись пару месяцев, прячется от инспекторов, а пойманный — с облегче- нием едет в изолятор. «Здесь я свободен! — говорит он. — А школа — это тюрьма в тюрьме». Однако лагерную жизнь этот акуленок знает сто- крат лучше меня и «курк а ми» в камере, то есть тайниками, заведует он. В одном из «курков» убран чай, в другом табак, в третий тайник Рыжий умудряется впихнуть одеяло, на котором мы днем спим на полу по очереди, пока другой сторожит возле двери. Тщательнее же всего Рыжий прячет бурило. Про бурильники мне рассказывал еще отец, ими он кипятил воду в армии. Но мы вместо лезвий от безопасной бритвы используем две пло- ские железки. Между ними — спички, конструкция связана нитками, и к каждой железке подведен провод. Один мы суем вглубь патрона, вы- крутив лампочку, второй «кидаем на массу». Кружка вскипает за две ми- нуты. Пока настаивается крепкий чай — «купец», или «купчик», Рыжий прячет бурило. Шмон может ворваться в любой момент, а ценный агрегат превыше всех благ. Мы пьем чай из одной кружки, обжигая губы и грея ладони. Тради- ционно делаем по два глотка и передаем кружку, вежливо разворачивая ее ручкой к соседу. От крепости заварки кровь разгоняется и ломит ви-