Сибирские огни, 2018, № 2

23 МИХАИЛ ТАРКОВСКИЙ ЧТО СКАЖЕТ СОЛНЫШКО? припекало и в ельниках, где наст слабее, он ухал пластами и приходилось карабкаться. Когда лай был близко, я увидел сохатиный след. На краю гари у ельника по брюхо в снегу стоял сохат, здоровый бычара, а у его морды, на одном с ней уровне, уверенно и с придыханьем работал Таган. Сохат, несмотря на наст, кидался на Тагана, делал могучие выпады передними ногами, обрушивая точеные копыта в те места, где только что стоял Таган. Я подскочил и бросился на подмогу. «С морды работай!» — крикнул Таган. Мы бегали поверху, и соха- чья морда была напротив наших — это поражало, будоражило, и хотелось впиться в морду. Сохат все понимал и медленно сдвигал поле боя с края гари в ельник, зная, что на открытых местах наст крепче, а в тени слабее. Крутя зверя и уворачиваясь от копыт, мы незаметно оказались в плот- ном чернолесье. Таган сделал выпад к сохачьей морде, сохат бросился вперед и, ухнув до полу, оттолкнулся и вновь вознес копыта. Таган от- скочил и провалился в ослабший наст. От сокрушительно-плотного удара по голове он взвизгнул и осел, вмявшись в перемороженный крупитчатый снег… Каждое копыто работало свою полосу, параллельными очередями ложась на Тагана, который все проседал и мелко тряс головой. В этот момент на меня обрушился машинный рев, и подлетевший Старшой разрядил обойму карабина и, швырнув его в снег, бросился к Тагану. Закричал: «Тагаша, Тагаша, родной!» Косо завалясь в рыхлую яму, взял его на руки, попытался потащить пешком за пять верст до из- бушки. И провалился, заковылял ногой, рухнул с Таганом, лицом в его лицо, в его лоб, мягко и кроваво ходящий на шкурке, в проломленный середовой шов, который так любил гладить, в глаза, в кровь и шерсть. И хрипло в рык зарыдал, трясясь и лупя в наст кулаком. Таган еще дышал. Старшой снял куртку, постелил ее в нарточку, положил в нее Тагана, который то открывал, то закрывал глаза и часто- часто вздрагивал веками. Аккуратно довезя до зимовья, Старшой занес любимую собаку и положил на нары на шкуру. Я был рядом. Таган лежал на боку, и его передняя верхняя лапа, сложенная уголком, тоже вздраги- вала… Трудовая лапа с черным шрамом по седому ворсу, с темно-серыми шершавыми подушками, с рыжеватой ржавой шерстью меж ними. Таган вдруг дробно застучал зубами, вытянул лапы и умер. Не могу… По людям так не плачут, как по нас… если мы того стоим. — Хорогочи — Берегу! — На связи, Берег, — серо и глухо ответил Старшой. — Вова, чо не выходишь? — высоко, певуче и гибко говорила Све- та. — Мы уже, эта… волнуемся, може, чо с ногой неладно? Нога как? — Да какая нога?! — вскричал. — Тагана нет! Сохат стоптал. — Убежал за сохатыми? Не п о няла! Повтори!