Сибирские огни, 2018, № 2

19 МИХАИЛ ТАРКОВСКИЙ ЧТО СКАЖЕТ СОЛНЫШКО? ный. Так и будешь последний воз в обозе. Всё без тебя поделят, пока ты тут с собаками жмешься, кого взять, кого дома оставить». Альбине с Русланом Старшой и сдал немногочисленных своих со- болей и получил аванс: остальное ожидалось после апрельского аукциона, как раз во время завозки в тайгу. Но Альбина вошла в положение, «тем более травма, мы же люди», и ссудила Старшому на все затраты, включая выкуп участка, и даже дала свежий бензин на заброску, вычтя из суммы. Возвращать предстояло следующей зимой «по результатам промысла». Удивляет неестественность, дурная легкость, с которой липнет к не- далеким собакам и людям все расхожее и наносимое ветром. Будто чуют лакомость ветерка, грозящего прибавкой. Вроде вещь незначительная, дрянная и чуждая, но становится вдруг темой для упорного внедрения. Высшей воли нет поставить заслон, и на то и расчет, что по занятости и бездумию попустит народ. — Дело в том, что животные — такие же члены общества, как мы с вами. Пока мы сами не поймем, ничего не будет. И надо, чтобы мы — Иванов, Петров, Краснопеев — поняли… С себя начните. Заходите, за- ходите, не стесняйтесь… Это всех касается. С себя начинаем. Собака — это личность, а не частная собственность. Надо осознать равноцен- ность… так, где очки?.. главных потребностей людей и собак. Например, все мы любим вкусно поись и культурно отдохнуть… Поэтому — слу- шайте вот, нашла! — равноценность в потребностях животных и людей… Потребность в свободе и праве на благосостояние. И я вам скажу: в ци- вилизованных странах давным-давно введен запрет на купирование ушей и хвостов. Вы зря смеетесь… Я вдруг подумал: а почему Старшой все на снегоходе да на снегохо- де? Травматический радикулит…Из-за «ерархической». На лабаз полез и хряпнулся. Великое дело — лестница. Человек доломал свою. А наша- то целенькая стоит. Так-то, Альбинушка… С новостями становилось все хуже. Кексу было не с лапы. Перелеза- ние вольеры выглядело неестественно, и остальные собаки понимали, что Кекс не идиот: одно дело — его прижучили на пробежке, а другое — сам лезет в объятья. Не знаю, в каком новостном голодании (во завернул!) мы бы все оказались, если в один прекрасный вечер не подъехал бы Курумкан с са- могонкой и не завязалась посиделка. Видимо, Старшой не все мог говорить при Валентине и вытащил Курумкана «покормить собак». Они зашли к нам в вольер. Было уже темно, только неоновый фонарь на столбе освещал заснеженный двор. У Старших топилась печка, и с прозрачной легкостью пятнисто неслись по освещенному снегу тени от дыма. Старшой принес кастрюльку и раз- ложил корм деревянной лопаткой в помятые наши чашки. Курумкан был раздосадован происходящим, говорил громко и сбив- чиво: