Сибирские огни, 2018, № 2

174 АНАТОЛИЙ УЗДЕНСКИЙ ЗАКАДРОВЫЙ ТЕКСТ ...Была, правда, у меня в рукаве козырная карта. Когда я в 1970-х гг. на- чинал работать в Томске, почти одновременно со мной в театре появился Саша, выпускник Иркутского театрального. Описать его внешность трудно, скажу только, что он был красив натуральной мужской красотой. Даже слегка нена- туральной — ресницы его были чуть длинноваты для мужчины. Но девушкам так не казалось. Они ходили за ним гурьбой. Не за известным спортсменом или знаменитым артистом, а просто за этой красотой. Как мы, мужики, бывает, нет- нет да и пройдем за понравившейся женщиной лишнюю пару десятков метров, пока не опомнимся и не свернем в нужном направлении. Но томские девушки, столкнувшись с Сашей на улице, свернуть уже не могли — так и шли за ним, пока Саша не исчезал за какой-нибудь дверью. Парень он был неплохой, но с одним существенным недостатком: на сцене вся его неземная красота пропадала и он становился артистом обыкновенной внешности и невысоких способностей. Перенеси его тогдашнего в наше сери- альное время — и Сашка ходил бы обвешанный всевозможными наградами за выдающийся вклад в отечественный кинематограф и назывался «звездой». А тогда сериалов не было — главный режиссер в конце сезона просто сказал, что не видит для него ролей в будущем, и предложил подумать об увольнении. Была такая хорошая традиция в провинциальных театрах — перед окончанием сезона беседовать с каждым членом труппы и говорить о перспективах... Саша уволился из Томского театра и уехал в Ленинград, где благополучно затерялся. Но лет через двадцать, при встрече с еще одним персонажем из про- шлого, я вдруг узнал, что Саня-красавчик по-прежнему в Ленинграде — живет и процветает, являясь к тому же директором киностудии. Не «Ленфильма», ко- нечно, но тоже ничего себе. В доказательство «персонаж» показал его визитку, а узнав, что я собираюсь в те края, передал ее мне в безвозмездное пользование. Вот этот джокер и был до времени скрыт у меня в рукаве, а поскольку день- ги кончались и не предвиделись — ролей в кино никто не предлагал, — пришла пора предъявить его миру... Предварительно созвонившись и сдержанно вы- разив радость от предстоящей встречи, я приехал на студию. Секретарша пред- ложила подождать на диванчике у окна. Я ждал минут сорок. За эти минуты возникало, конечно, несколько раз же- лание встать и уйти, хлопнув дверью! Было договорено на определенное время, прошел уже почти час! Но, с другой стороны — человек на работе, у него может быть важный посетитель… Наконец тренькнул звонок и секретарша пригласила меня в кабинет. В ка- бинете не было никого, кроме моего старого знакомца — лысого как колено и удвоившего свой вес. Я огляделся: чем он занимался тут, пока я ждал за дверью? Чистый стол — не считая кофейника, чашки и фотоальбома… Телефонного разговора из-за двери тоже не доносилось, я бы услышал... Значит, он просто тупо сидел, пил кофе, пялился в окно или разглядывал фотографии, отсчитывая время, за кото- рое я успею почувствовать его значимость и свою ничтожность? Мы приобнялись и похлопали друг друга по спинам, выражая восторженное недоумение по поводу нашей внешности, на которую не влияет время. — Старик, извини, но у меня буквально пять минут — дела! Но я уже и так понял, что пяти минут будет достаточно. Я задал только один вопрос: нет ли для меня работы? Он ответил очень охотно и развернуто: работы, мол, на студии много, снимается сразу несколько проектов, но за них

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2