Сибирские огни, 2018, № 2

148 ВЛАДИМИР ЗАЗУБРИН ПОДКОП В о л г у н ц е в а ( волнуясь ). Не могу я, Дмитрий Владимирович. Вы большой… Не хочу стоять в тени. Рымарев пытается обнять ее. Борьба. Входит П о д ч а с о в. П о д ч а с о в. Кролики № 11 и № 12… ( Пятится и исчезает за дверью. ) Рымарев и Волгунцева отскакивают друг от друга. В о л г у н ц е в а. Никогда больше… Прошу вас. Р ы м а р е в ( дрожащими руками закуривает папиросу ). Мне часто мешает моя грубость. Простите меня, Валентина Алексеевна. ( Па- уза. ) Мы не кончили с вами разговора о куклах. Мне кажется, что я продолжаю детскую игру. Мы разрезали человека на кусочки. Каждый завладел своим и знает только свой. А кукла растерзана. Мое отрица- ние старого — мертвая вода: куски начинают срастаться в целое. Не в больнице, в Институте здорового человека будет открыта и живая вода. ( Пауза. ) Взрывы на реке. Рымарев и Волгунцева нервно позевывают. Резкий звонок. ( Рымарев хватает трубку. ) Слушаю. Однако. ( Кладет трубку. ) Слышно, как стучат в окна деревья, свистит ветер и воют собаки. Мы всегда на краю мира. Дальше — неизвестность. Наука изучает не- известное. Мой вопрос, обращенный к ее величеству природе, и на этот раз остался без ответа. Она бормочет устами умирающих, воет в клетках собачника, стучит деревянными пальцами в окно. Ветер обрывается. За сценой тишина. Молчание. ( Пауза. ) Почему Шелепов не звонит? Не все ведь умерли? ( Взволнованно. ) Позвонить самому? Входит Ш е л е п о в. Ш е л е п о в. Фельдмаршал, в своем рапорте мне остается только повторить слова одного французского короля, сказанные им после того, как он увидел полный разгром своего войска. Все погибло, кроме чести. Р ы м а р е в. Журналистка? Ш е л е п о в. Умерла. Р ы м а р е в. Ну что же — атака отбита. Будем атаковать. Неудач- ный опыт — часто начало нового открытия. Гул взрывов на реке. Входит П о д ч а с о в. П о д ч а с о в. Кошка № 45, которая хвост трубой, околела. Обма- нула, подлюга.