Сибирские огни, 2018, № 2

144 ВЛАДИМИР ЗАЗУБРИН ПОДКОП Р ы м а р е в. Неужели я похож на него? Одиночество? Не хочу. Мне нужны думающие товарищи. Ненавижу попугаев. Ш е л е п о в. Ну, пошел в клинику. Буду тебе, фельдмаршал, с поля сражения доносить по телефону. Р ы м а р е в. Алексей, подожди. Тебе известно, что опыт ставится над умирающим? Ш е л е п о в ( возвращаясь ). Дело ясное — больного, который мо- жет поправиться, нам не дадут. Входит Ч е р н ы х. Ч е р н ы х. Увидел в раздевалке твои отпадающие оболочки и решил заглянуть. Тебя, Дмитрий, можно поздравить, опыт поставлен наконец на человеческом материале. Р ы м а р е в. Материал плохой — умирающие. Ч е р н ы х. Где взять здоровых? Любой гражданин, очутившись на положении кролика, в восторге не будет. Значит, бери что дают. Ш е л е п о в. Ухожу. Ш е л е п о в уходит. Р ы м а р е в. Почему командир Красной Армии может безнаказан- но потерять в бою, скажем, десять человек, а я не могу ни одного? Ч е р н ы х. Командир борется за признанное. Где у общества га- рантия, что ты действительно… Общество вправе быть недоверчивым. Людям надо дать простое и понятное. Лазарь, встань, и чтобы Лазарь непременно встал. Р ы м а р е в. Дайте мне Лазаря. Ч е р н ы х. Тебе дали, и не одного…Зарянский и Гартштейн сильны именно тем, что лечат. Р ы м а р е в. Ты, кажется, готов оправдать все их вылазки? Ч е р н ы х. Не собираюсь. Надо только понять, что они опираются на здоровый консерватизм общества. Фельдшер, вылечивший насморк, естественно, скорее тебя получит признание. Р ы м а р е в. Ты всегда точно в мундире и при исполнении служеб- ных обязанностей. Ч е р н ы х ( гневно ). Я заставляю тебя всегда помнить, что мой долг — исполнение человеческих обязанностей, иначе нам с тобой при- шлось бы вцепиться друг другу в горло. Ведь завидую я тебе не менее, чем Гартштейн, и Волгунцеву люблю не менее, чем ты ее любишь… Дурной. Ч е р н ы х уходит, хлопнув дверью. Р ы м а р е в ( растерянно ). Кеша…