Сибирские огни, 2018, № 2

10 МИХАИЛ ТАРКОВСКИЙ ЧТО СКАЖЕТ СОЛНЫШКО? Вечером Курумкан с Валей праздновали приезд, а утром расстались. Курумкан уехал дальше, а мы с Валентином двигались уже тайгой, про- веряя и закрывая ловушки. Валя ехал трудно. Скоростной «малинник» с широким разносом лыж не вписывался между пихт и кедров и все время застревал. На дорогу по- нагибало березок, одавленных снегом. Вале приходилось слезать и, уто- пая в снегу, рубить мерзлые арки. Топор звенел, отскакивал и однажды вылетел из руки в скользкой рукавице, и Валя его еле нашел в пухляке. Потом наехал на согнутую дугой березу и повис лыжами. Береза лежа- ла — слева комель, справа вершина. Он срубил правее дороги, и обрубок ствола, на котором висел снегоход, вырвался, выпрямился и сильнее сне- гоход задрал. Одет Валентин был слишком тепло для леса. Он то и дело садился на сиденье и, сняв стеганый треух, тяжко дышал. Тек пот с красного лица. Лицо полное, круглое, с двойным подбородком. Звал меня, гладил, качал головой: «Смотри, упрел как… А у тебя-то четыре ноги? Четыре? Да? А какая морда у тебя…Какой нос кирзовый, хорошая собака, хорошая… Найдешь мне соболя? Или глухаря? Найдешь?» Глухаря я нашел — прямо на нашей дороге на кедре. Валя добыл его из своего оглушительного карабина. Подбежал радостный, возбуж- денный. А дальше…Дальше произошло событие незначительное, но для меня символичное. Все вы знаете картину отличившейся собаки, выра- жение ее ворсистой морды, открытой улыбающейся пасти и сияющих ра- достью глаз, когда она стоит по-над добычей и, уже оттрепав ее, нет-нет да пожамкает и лизнет. И вся ходит ходуном, а когда глухаря или соболя подберут и держат на высоте, прыгает, пытается достать — и как напол- нено счастливое это прыганье трудовой гордостью! Валентин стал меня хвалить, и я, зная, что все правильно сделал, из вежливости повилял хвостом. А раньше, в самый разгар возни-пры- ганья, Валентин, собираясь подобрать глухаря, вдруг зашарил по много- численным карманам, достал галетку и сунул мне в рот. Я был настоль- ко разгорячен, что поначалу не понял, в чем дело, и отторг галетку даже не подержав во рту, хотя, возможно, это выглядело, что я выплюнул, вы- кинул и отверг, а она отлетела — никчемная. Хотя в другой раз я бы пол- царства собачьего отдал за такую галетку. Валя, видимо, вычитал в каком-нибудь руководстве про «поощрение питомца лакомством» и, подобрав галету, несколько раз попытался, при- держав меня, всучить, всунуть ее в горячую пасть, где и зубам и языку было не до галеток, и я помню, язык ее даже выталкивал — настолько несовместима была эта галетка с запахом глухаря, моим азартом и всем духом происходящего. С грозным и героическим падением глухаря, хло- паньем крыльев и сломанной веткой. И с моей нервотрепкой, ибо я пере- живал, не смажет ли Валя, зная, как он управляется с «малинником», и опасаясь, что с новым, девственным карабином будет то же самое.