Сибирские огни, 2018, № 2

103 ВЛАДИМИР ЯРАНЦЕВ ПЬЕСА ВЛАДИМИРА ЗАЗУБРИНА «ПОДКОП»: ЭПИЛОГ СУДЬБЫ бесплатные приложения» (л. 21). В Рымарева можно только верить, у него, помимо опыта и репутации «большого ученого», есть обаяние и харизма лидера, притягивающая к себе директора Черных и молодых сотрудников Шелепова и Волгунцеву. Они любят Рымарева как человека и уважают как ученого. По сути, слепо доверяет ему свою жизнь и Жур- налистка, ложащаяся «на опыт в клинику». Его трехдневное пьянство и побег из Москвы в деревню — только эпизод, временное помрачение, призванное оживить и разнообразить облик героя. Судьбы Рымарева и всего хода пьесы это не меняет: опыты по до- бровольному заражению людей тифом и излечению «по способу про- фессора Рымарева» проходят успешно. Не подтвердилось и обвинение во вредительстве. Герой остается тем же, что и в начале пьесы, возрастает лишь риторичность его речей, даже в отношениях с Волгунцевой, в гла- зах которой он предстает в позе «непонятого и непризнанного ученого» с «выдуманным одиночеством» (л. 58). Вот и новая любовь Рымарева — Женщина-врач может говорить о нем только штампами из дореволюци- онного лексикона: «Ваше имя будет поднято молодежью как знамя, на ко- тором она напишет: “Недоверие к прошлому”. Вы широко посеяли бес- покойство, заставили искать. Вы заложили основание нового канона…» (л. 62). Не на пользу пьесе и славословия бывших врагов Рымарева в его адрес — «нашествие кающихся грешников», и крики собравших- ся со знаменами на улице «Да здравствует профессор Рымарев, лучший врач, друг трудящихся!». На этом фоне бесконфликтности и пафоса уже не воспринимается и основная метафора пьесы, давшая ей назва- ние, — сравнение работы ученых-медиков с работой шахтеров, когда нужно «бросить начатые шахты и начать новые, пока, наконец, не будет сделан последний подкоп» (л. 71). Остается понять, почему столь чуткий к фальши и риторике писа- тель создал столь неровное, с придуманным финалом, произведение. По- чему вдохновенная работа над пьесой на первых порах в итоге свелась к тексту о «наших достижениях»? Рукопись «Подкопа» показывает, что В. Зазубрин до последнего момента продолжал работать над текстом пьесы. По собственному признанию, сделанному им в письме Горькому от 19 октября 1936 г., он переделывал ее шесть раз, и, таким образом, до нас дошел седьмой вариант, напечатанный в 1937 г. Страницы руко- писи пестрят правкой вплоть до вычеркивания больших кусков текста, немало вписанных ручкой слов и строк, латинских крылатых фраз, неко- торые листы склеены из фрагментов: очевидно, Зазубрин хорошо пора- ботал ножницами, правя и сокращая пьесу. Вычеркнуты три из двадцати семи действующих лиц, правда, эпизодические: Экономка, Домработни- ца и Рыжая женщина. Наконец, исправлено и название пьесы: «Подкоп» вместо тщательно зачеркнутого прежнего. Известно, что первоначально пьеса называлась «Человеческие обязанности», и в тексте есть на это указание: Черных дважды повторяет, что долг врача — «исполнение че- ловеческих обязанностей» (лл. 46, 64). Название «Подкоп» выглядело драматургически более выгодным, позволяя зрителю рассчитывать на не- что увлекательное, может быть приключенческое, на интригу. Видимо,