Сибирские огни, 2018, № 2

101 ВЛАДИМИР ЯРАНЦЕВ ПЬЕСА ВЛАДИМИРА ЗАЗУБРИНА «ПОДКОП»: ЭПИЛОГ СУДЬБЫ первого», его «иллюстрации — чепуха»; о материалах № 5 следуют ре- плики: «слабо», «слишком легковесно», «пустая вещь» и вывод — «весь материал плоховат» (февраль 1935 г.). У Зазубрина еще были силы и терпение переносить такую оценку его работы (прошло менее полуго- да с начала его работы в журнале), да и Горький продолжал помогать ему: в начале 1935 г. Зазубрин вошел в правление Литфонда, что долж- но было быть, по его мнению, «небесполезно для советской литературы» (19.01.1935). Тем не менее именитые писатели в журнал так и не пош- ли, зная о придирчивости Горького-редактора, и «Колхозник» все больше стал напоминать альманах со случайным подбором более или менее снос- ных рассказов и статей. На этой почве и созревает у Зазубрина решение уйти из «Колхоз- ника». В первый раз он сообщает об этом Горькому 20 марта 1935 г., устав и от того, что «никто не хочет для нас ничего делать», и от подозре- ний коллег-писателей в «групповщине», и от общего чувства «неуверен- ности пребывания в журнале». Несмотря на совет Горького «зарядиться спокойствием сознания Вашей социальной ценности», в декабре 1935 г. Зазубрин повторяет свою просьбу. Он откровенно пишет, что «нервные потрясения возобновили старый процесс в легких», и это надо было по- нимать как неблагополучие его положения в журнале и в жизни. Усугубил дело и нелепый случай с попаданием Зазубрина под машину в мае это- го же года и месяц больницы, удручала и болезнь сына, и то, что сам он «в сорок лет все еще ходит в начинающих». В том же письме от 21 декабря Зазубрин впервые сообщает о пьесе: «Поставил себе задачей — написать в декабре пьесу». При этом оказалось, что готов уже первый акт, и он читал его А. Сперанскому, Л. Федорову и другим сотрудникам ВИЭМа, получив одобрение. * * * На первый взгляд, намерение написать пьесу выглядит неожидан- ным, парадоксальным: у Зазубрина очередной период спада и отчаяния, чувства безнадежности, а он принимается за произведение, да еще в но- вом для себя жанре. Его объяснение Горькому выглядит как будто бы правдоподобным: желание поправить свои финансовые дела, получить «прожиточный минимум». Но, с другой стороны, Зазубрин работает над пьесой явно не на заказ, а вдохновенно, «как пьяный, неотрывно», отло- жив недописанные «Горы». А значит, и всю трилогию, так как «Горы» — только вторая ее часть о коллективизации на Алтае. Начинаться же она должна «монгольским» романом «Золотой баран» (вариант: «Баран зо- лоторогий»). Возможно, в этом самом заветном его замысле, возникшем еще в 1926 г. после поездки в Монголию, кроется причина такого боль- шого интереса Зазубрина к экспериментальной медицине и нетрадици- онным методам оздоровления человека. Интерес к восточной мифологии, этнографии и тибетской медицине, к которым он прикоснулся тогда благо- даря инициатору поездки монголоведу А. Бурдукову, очевидно, воскрес при знакомстве с ВИЭМом, при котором существовала «тибетская ко-