Сибирские огни, № 9, 2014

7 михаил тарковский. каждому свое вода страшенная под снегом, пришлось бросить нарточку, потом сани, а потом, напротив деревни, и «буран», и идти домой пешком. Под праздники подморозило. Двадцать пятого числа выехавший днем позже Коля Толмачев зашел к Павлу. Были они не близкие, но хорошие при - ятели, приятельство это больше исходило от Паши, общение с которым гро - зило тягучей пьянкой. Остальные охотники Пашу тоже остерегались, хоть и любили, а он, кажется, все понимал — и пил с другими. Коля постучал, ответила Рая. Он вошел — поджатые губы, напряженная неподвижность в глазах. Хуже нет. Вроде и ни при чем, а все равно виноват одним тем, что тоже мужик — «из той же стаи», как говорит Паша. На столе тарелка с недоеденной закуской. Стопка с остатками водки, водку Рая брез - гливо выплеснула в раковину. — Пашка дома? Рая продолжала нарочито порывисто, подаваясь всем телом, вытирать со стола, свозя складками клеенку и качая стол. Молча кивнула в комнаты, мол, полюбуйся. Паша лежал в броднях на диване, на боку, подобрав согнутые в коленях ноги — одна рука под головой, ладонь другой меж коленок. Приоткрытые губы влажные и по-поросячьему вытянуты. Дыхание тяжелое, прерывистое. Замычал, забормотал, потер ногу о ногу и засопел на другой ноте. — Хотела бродни с него снять — лягается. Коля пошел домой. Вечером примчался пьяный и бородатый Пашка на «буране». Борода ему шла. — Ты чо седеть-то вздумал? — тыкнул Коля на седой клок. — Серебро бобра не портит! — отрезал Пашка. — Ну, поехали! Раи дома не было. Не успели сесть, как пришла: ледяное лицо, металл в голосе, но все-таки гость — и она собрала на стол, вернулись знакомые закуски. Пашка достал бутылку, какую-то свою любимую, пластмассовую, от редкой водки, достал втихаря, хотя ясно, что предосторожность лишняя. Рая ушла в другую комнату. Пашка было повеселел, но она вскоре вернулась, наряженная и накрашенная, и твердо села за стол. На лице была улыбка и выражение решимости. Черная кофта с низким воротом. Подведенные глаза, ярко-малиновые губы, запах духов. Пашка поставил две стопки. — А мне? — громко спросила Рая, подняв брови и напряженно улыбаясь. Пашка удивился, обрадовался. У Коли отлегло. Рая подняла стопку, встряхнув головой, откинула крашеные каштановые волосы — расчесанные на прямой пробор, они засыпали скулы. Когда улыбалась, крепко округля - лись щеки и белел ровный ряд верхних зубов. Пашка закричал: — Колек! Давай! Я тебе выдерьгу не показывал? — Че попало, — мотнула головой Рая, закусывая красной капусткой. — Че за выдерьга? — Да выдра, «бураном» задавил, — раздраженно объяснила Рая. Коле хотелось поговорить про охоту, но разговора не получалось, Паша был пьяноват, про выдру забыл и орал одну и ту же частушку: — На горе стоит избушка, Красной глиной мазана! Там сидит моя подружка — За ногу привязана! Пашка еще по осени придумал себе новое выражение — когда у него собирались, он заставлял кого-нибудь из гостей наливать, говоря: