Сибирские огни, № 9, 2014

75 Роман ЛУДУП. ДОЛГИЙ ПУТЬ ОДНОЙ ТИШИНЫ прижался к моим ногам. Потом я почувствовал ее. Она медленно и неумолимо надвигалась, наваливалась на нас. Мне казалось — она ждала, предательски притаившись в засаде, долго и упорно ждала и ждала, когда все уйдут. Убежать я не мог. Страх сковал тело: ноги будто провалились в землю, а руки, словно чужие, не слушались меня. Мне казалось, что я раненный, исте - кающий кровью беспомощный воин, брошенный всеми на поле боя и окру - женный беспощадными врагами. Она, абсолютно безмолвная, всепоглощающая, продолжала окружать и окутывать нашу высоту. Я знал, что есть спасение. Боковым зрением я все время видел нашу юрту, одиноко стоявшую среди бескрайней степи. Вот только соберусь, заставлю двигаться ноги, добегу до нее, закроюсь — и божество нашего очага прогонит прочь эту нечисть. С мольбой я обратился к божеству: — Бог огня, пожалуйста, спаси нас, прогони ее прочь с нашей высоты! Прошу тебя, покажи свою силу!.. Но бог огня меня не слышал, да и слышать не мог, потому что у меня не было голоса. Я кричал, но не слышал себя. Сердце бешено колотилось в груди, но его стука я тоже не слышал. Я собрал все свои силы и побежал к юрте. Чонок при этом замеш - кался, в нерешительности заметался и не последовал за мной. Я бежал вниз по склону, а по щекам бежали обжигающие слезы стыда, потому что я понял: это бегство — самый позорный поступок на свете. Я предатель - ски бросил своего друга, беспомощного Чонока. Почти добежав до юрты, я оглянулся: холм был сплошь окутан призрачным маревом, лишь макушка оставалась еще не тронутой. Именно там беспомощно метался, ища спасе - ния, мой крохотный Чонок. Я не слышал его, но видел — он звал меня на помощь. Но я опять смалодушничал — засомневался, что смогу вернуться туда, откуда с таким трудом только что вырвался. Нахлынула вторая волна страха. А в это время она призрачным маревом все ближе и ближе под - ползала к Чоноку. Я видел, как он, поджав хвостик, все сильнее и сильнее метался по маленькому пятачку земли. Затем от призрачного марева стали отделяться щупальца — и, извиваясь, нависли над Чоноком. Я собрал все силы и сделал шаг вперед. Я бежал к Чоноку, но у меня не было сил: я спотыкался, падал, вставал и опять бежал. При падении я поранил руки об острые камни — и чувствовал, как бежит по запястьям кровь, не замечая боли. Голоса у меня все еще не было, но я беззвучно кричал: «Прочь! Уйди! Я не боюсь тебя!..» И вот до призрачного марева остаются три шага, потом два, один… И я встретил мощное сопротивление: она насквозь пронзила меня невидимыми стрелами, от невыносимой боли я съежился, но устоял; затем она обдала меня могильным смрадом и меня вырвало. Но я продол - жал идти вперед. Сделав последний, решительный шаг, я прыгнул — и мое тело, встре - тившись с невидимой преградой, повисло в воздухе. Сквозь полупрозрач - ное марево я видел Чонока: он, ощетинившись, оскалив маленькие клыки, яростно сопротивлялся, бросался во все стороны, давая знать врагу, что готов растерзать его. Это издалека мне казалось, что щенок мечется со страху. Как же я ошибался, думая, что он испугался и не нашел смелости бежать за мной. Победив свой страх, он принял весь удар на себя и, отвлекая врага, давал мне шанс убежать и спастись. Поступок маленького батыра придал мне сил, я вонзил свои пальцы в невидимую плоть врага и, разорвав ее, упал рядом с Чоноком, а он, не медля ни секунды, бросился в мои объятия. Я крепко обнял его и, стоя на коленях, правой рукой нащупал камни и стал швырять в нее . Камни беззвучно тонули в зловещей невидимой плоти, будто она их просто засасывала и пожирала.