Сибирские огни, № 9, 2014

73 Роман ЛУДУП ДОЛГИЙ ПУТЬ ОДНОЙ ТИШИНЫ Гл а в ы и з р о м а н а Тишина 1. Вы чувствовали настоящую тишину? Наверняка многие ответят утвер - дительно. Кто-то скажет, что тишина — это безмолвие, кто-то — блажен - ство, и так далее. И все они будут правы, потому что каждый понимает ее по-своему. Но ведь слышать и чувствовать — совершенно разные вещи, тут не найти золотой середины… Иногда я вспоминаю эпизод из детства. Теперь уж не помню, сколько мне было — лет девять или чуть больше. Наша юрта уже была на весен - ней стоянке — весенней, потому что туда мы переезжали прямо с зимней, неважно, когда это было, в конце мая или в начале июня; мы задерживались там около месяца, пока не закончится стрижка овец. В степи, вблизи реки Тэс, недалеко от государственной границы, мы ставили свою юрту рядом с невысоким холмом. Папа насчет этого холма говорил, что это стратегически важный объект, потому что оттуда удобно наблюдать за передвижением овец. Я брал бинокль и забирался на этот холм. За мной все время, тявкая и спотыкаясь, неуклюже бежал наш Чонок — полуторамесячный щенок тувинской овчарки. Катился, слегка подпрыгивая, комочек шерсти с прикольным хвостиком. Я ему всегда отдавал самый лучший кусок баранины из своей трапезы… Нет, неправда. Самый лучший кусок из моей порции мяса доставался не ему, а богу огня. Я открывал дверцу буржуйки, бросал туда лакомый кусочек и, подражая маме, говорил: «О, всемилостивый бог огня! Храни нас от всех бед и никогда не покидай наш очаг!..» Лишь второй кусок я отдавал Чоноку. Наш холм, конечно же, не был единственным. Вокруг нашей стоянки были и другие холмы. Зато наш был самым высоким, оттуда было видать далеко-далеко, другие казались мне карликами. Однажды папа взобрался со мной на наш холм и оттуда, рассматривая в бинокль отару, сказал: — Сынок, ты мужчина. Поэтому ты должен смотреть далеко, а для этого у тебя должна быть своя высота, и ее никому, никогда и ни за что не уступай…