Сибирские огни, № 9, 2014

38 Сергей КРУЧИНИН. ПАТЕРИК ГОВОРЯЩЕГО СКВОРЦА Толюшку, как его все нежно называли, и помогать неутешной молодой вдове, своей снохе Ниониле. Слезы вскоре закончились: красавица Нила, не выдер - жав приличествующего срока вдовства, привела себе нового мужа, Глеба Дружинина, соседа через улицу. У Толюшки появился отчим, а у бабушки — чужеродный зять. Как бы само собою вызрело решение способного к наукам Толюшку везти учиться в город. С организацией колхозов в деревне жить становилось голодно и невыносимо: сад и корова отошли колхозу. Бабушку и шестилет - него Анатолия снарядили и отправили в Ивантеевку, к своим. Судя по рас - сказам матери, жить у тети Лизы было тесно и скудно. Спать приходилось на полу, и было такое невероятное количество тараканов, что твари эти на спящих людях объедали ногти. Моя бабушка, нарожавшая к тому вре - мени тринадцать детей, тяжелую физическую работу одолеть уже не могла, только помогала по дому и часто болела. Лиза много работала в роддоме, сама худенькая и седенькая, как я ее помню, часто вынуждена была перено - сить рожениц на себе: курсы повивальных бабок, видимо, дали ей крепкую закалку, ведь их готовили не только принимать роды, но и быть сестрами милосердия во время войны, уметь выносить из боя и перевязывать раненых. В нашей семье после ее ранней смерти остался серебряный диплом Импера - торских курсов с медалью, эмалевый белый крестик, будильник в деревянном темном футляре с бронзовой ручкой и завитушками и фотография выпускниц тех самых курсов повивальных бабок: девушки в одинаковых темных пла - тьях с белыми ажурными воротничками, и среди них — юная смуглая Лиза. У нее, как у всех Кобелевых, которых я знал, большие глаза и нос с характер - ной горбинкой, делавшей лицо изысканным и узнаваемым. Первой из сестер в Ивантеевку приехала Маня. Сначала помогала тете Лизе в родильном отделении, потом стала прирабатывать: брала заказы на пошив белья и модных платьев богатым дамам, которые уже в первые годы НЭПа желали выделиться из толпы, а модисткой тетя Маня была замеча - тельной. Еще в деревне Марию приметила горничная Шлиппе, ведь Маня с фан - тазией и природным вкусом обшивала всех своих сестер, в особенности тре - бовательную и привередливую Шуру, что не могло остаться незамеченным. Пошив для горничной несколько платьев на руках и заслужив похвалы, Маня довольно скоро смогла приобрести ручную машинку «Зингер», разумеется, не без помощи родных. С этой машинкой она и приехала в Ивантеевку к Лизе. Сначала она обшивала себя и тетю Лизу. Конечно, это было отмечено окружающими дамами. Среди первых заказчиц была дочь пожилого вдовца, главного механика фабрики Арманд Александра Петровича Кузина. Она бли - стала в местном самодеятельном театре. В том же театре главные роли играл Александр Решетин, впоследствии ставший мужем тети Лиды. Ольга с отцом жили в инженерном особняке, на некотором отдалении от фабрики, на берегу реки. У дома был маленький садик и выход к воде. Есть фотография, где дядя Саша со своим братом Константином, тоже инже - нером, сидят у дома за круглым столиком, на котором царят высокие пивные бутылки — такая удивительно мирная картина. Вот в этот самый дом тетя Маня через некоторое время пришла законной хозяйкой. Детей у них с Алек - сандром Петровичем как-то не случалось, и супруги взяли на воспитание мою маму и тетю Надю. Есть еще одна фотография: на крыльце дома Кузи - ных в кресле добродушествует Александр Петрович; рядом с ним стоит тетя Маня в гладком, с отливом, платье и с увесистой ниткой жемчужных бус, завязанных узлом на груди; здесь же ее сестры Таня и Надя. Обе они окон - чили курсы машинописи: Таня поработала в фабкоме и поступила в трико - тажный техникум, а Надя устроилась секретарем-машинисткой у директора