Сибирские огни, № 9, 2014

170 Иустина Чувашева. «СЛАВА БОГУ ЗА ВСE!» XIX. Казалось, все во мне пропало в неравной борьбе, умерло, погибло. Но меня воскресили, вызвали к жизни. В самое трудное время вдруг получаю из Сосновки приговор сельского общества: на сходе единогласно постановили ходатайствовать об открытии в деревне церковно-приходской школы и просят, чтобы я убедила начальство назначить меня к ним учительницей. Под приговором подписалось много моих бывших учеников — теперь уже взрослых, самостоятельных хозяев. К приго - вору они приложили свое частное письмо, где настойчиво просили приехать к ним и «быть наставницей наших детей». Ни с чем не сравнима была моя радость, когда я получила эти послания. В тот же вечер поехала я в Сосновку, пришла на сход. Встретили меня как родную: — Уж вы к нам переезжайте, ждем вас. Школу-то мы хотим непременно церковную. Нам предлагали министерскую открыть, денег много обещали, да нам надо церковную — хотя бы небольшую, но чтобы в праздник было куда выйти, чтение послушать, да в часовню чтобы наши ребята ходили. Меня чрезвычайно обрадовали такие слова. Несмотря на все те гонения, упреки, что сыплются на церковную школу, наш народ любит ее больше других типов школ. Ближе она ему, роднее, дороже. Это факт, спорить против которого бесполезно. Ведь бедны наши мужики, и пособие, отпускаемое на министер - скую школу, было бы им нелишним, но вот — хоть бедную, убогую, да подай им именно церковную школу! Значит, ближе она их уму и сердцу. Такое отношение обрадовало не одну меня, порадовался и о. Иоанн. Пере - говорив с крестьянами, батюшка усердно взялся за хлопоты об открытии школы в Сосновке. Для этого он явился лично в местное уездное отделение, представил приговор крестьян и мое прошение, в особом докладе сообщил об усиленном желании крестьян открыть именно церковную школу. Пока шла переписка (очень недолгая) об открытии школы, я жила надеж - дою перебраться в мою любимую Сосновку, к дорогим ученикам. Пятого сен - тября получила бумагу о назначении меня туда учительницей, а на следующий день уже перебралась на старое, столь дорогое место. И сразу же ожила, встре - пенулась, обновилась духом. Прежняя апатия, неудовлетворенность своей рабо - той слетели с меня, как какая-то болезнь с души, и самочувствие стало совсем иным. Наняли квартиру у дедушки Спиридона — Яков Андреевич свой дом про - дал. Но и это были славные, добрые старики. С какой радостью и любовью я прибирала школу! Прежние мои ученики не выходили от меня, помогая устра - иваться. В первое же воскресенье пошла в часовню. Как изменилось все за эти годы! Сад так разросся, что часовня едва виднелась из-за деревьев. Крышу сделали железную, куполом, окрасили зеленой краской, стены снаружи тоже выкрасили заново. И внутри: потолок, стены, пол — все выкрашено. Днем сделала чтение. Больно уж хотелось мне поскорее встретиться со старыми приятелями и приятельницами, посещавшими раньше мои чтения. Но многих я не встретила и не встречу больше. Нет моей дорогой бабушки Елены, друга моей юности. Пока я раньше жила в Сосновке, она почти каждый вечер приходила ко мне, терпеливо выслу - шивала мои рассказы из жизни «дома», многое сама мне поведала из своей вдо - вьей жизни, полной горести, нужды и печали с малыми ребятами. Приедет ли наблюдатель в школу, сойдет ли хорошо ревизия, я скорее бегу через овраг к бабушке Елене и, задыхаясь, спешу ей об этом сообщить. Крестится старушка, радуется со мной: — Бог это тебе помогает, милая, за сиротство твое; да ведь ты и стара - ешься с ребятами. Когда бывали экзамены в школе, еще с вечера сбегаю к ней: — Бабушка, ты приди на экзамены, послушай, как ребята мои отвечать станут.