Сибирские огни, № 9, 2014

166 Иустина Чувашева. «СЛАВА БОГУ ЗА ВСE!» пальца на руке, сорвало мускулы с ладони; ничего, без осложнений прошло, лишь никому я не позволяла, кроме себя, делать перевязку, чтобы не загряз - нили рану. Мне кажется, что каждому учащему, живущему в глуши, необходимо иметь хотя бы небольшие познания по медицине и домашнюю аптечку. Какой-нибудь пустяк без немедленной медицинской помощи дает иногда серьезное осложне - ние. Например, заведется в школе чесотка, — если не уследить, не вывести ее сразу, то все могут заразиться; сделать же серную мазь против нее нетрудно. Если не изучавшая специально медицину учительница сделает перевязку раненому, остановит кровотечение, наложит, где нужно, согревающий ком - пресс, окажет помощь при ожоге, даст слабительное, жаропонижающее, успо - коительное, то этим вреда не принесет. Будет гораздо хуже, если крестьяне будут лечиться своими наговорами, знахарством, средствами вроде порошка из сушеных воробьев, медвежьей желчью от чахотки, пить медные опилки при ушибах и кое-что еще похуже. Приучая народ пользоваться медицинскими средствами, можно подорвать вредные суеверия. В серьезных случаях, не зная как поступить, всегда можно написать участ - ковому врачу, вызвать его; когда он осмотрит больного, поставит диагноз, назначит лечение, может сдать этого больного на попечение учащего. Уж не так трудно после занятий сходить к больному, смерить температуру, подать лекар - ство, следить за ходом болезни. Когда «выходишь» трудно больного, особенно ребенка, то с этой радостью ничто не сравнится. Но вот и темные стороны занятий медициной, — не темные, а вернее, печальные недоразумения, огорчения. В одну осень — в конце сентября — появилась эпидемия, чего — я не могла понять. Температура высокая, симптомы у всех почти одинаковы, похожи на брюшной тиф, который я еще в Сосновке изучала, но проходит быстрее. Даю жаропонижающее, слабительное, делаю компрессы, обертыванья, а болезнь определить не могу. Произошло уже два-три смертных случая — значит, что-то серьезное. Доктора вызвать нельзя, 90 верст расстояния — это еще не беда, но дело в том, что бездорожица, погода непостоянная: река то застынет — нельзя ходить и ездить, то совсем распустится. Кое-как к 12 ноября установилась сан - ная дорога. А болезнь тем временем развивалась все сильнее. Приехал доктор, пригласил старосту и просит его указать ему, где больные. — Нет больных, ваше благородие! — Как нет? — А очень просто: все здоровы, нет у нас никакой болести в деревне. Так доктор ничего и не добился от старосты. Приходит ко мне и сообщает результат своей беседы со старостой. Всех больных я знала наперечет, потому что к каждому вновь заболевшему всегда меня приглашали. Оделась, пригла - сила доктора пойти со мной в те дома, где есть больные. Больных мы нашли 18 человек, и доктор определил сыпной тиф, который уже принял форму эпидемии, так как изоляции никакой не было. Во время нашего обхода не обошлось без курьезов. Подходим к дому, где жила больная девушка лет семнадцати, ее мать выбегает на крыльцо и поспешно спрашивает меня: — С кем это ты идешь? — С доктором. — Так сама-то ты иди, а ты, барин, уж подожди на улице, тебя я в избу не пущу, потому что Палагея у меня потеть начала, неровно ты ее изурочишь! Как мы ни уговаривали бабу, чтобы пустила нас в избу — ни за что! Одну меня приглашает, а с доктором — на порог не пускает. Старались доказать ей, что если Палагея начала потеть, значит, кризис наступил, и помощь доктора нужна в это время, — нет, не пустила, и кончено. И в других домах на посеще - ние доктора косо посматривали, как будто говорили: «Что ему нужно? Зачем он