Сибирские огни, № 9, 2014

155 Иустина Чувашева. «СЛАВА БОГУ ЗА ВСE!» ном месте и искал что-то в парте, во-вторых, очень уж поспешно убежал из школы. Назавтра я позвала его одного и спрашиваю: — Алёша, брал у Сени коробочку? — Взял, — говорит мне шепотом и густо краснеет. — Где она? — Дома, в ящичке лежит... — Почему ты ее взял? — Она светленькая. — Нужно отдать ее Сене. — Я сбегаю, отнесу ему, только вы меня простите, больше ничего не возьму. Потом подходят радостные такие оба с Семёном. Один мне сообщает, что ему Сеня эту коробочку подарил, а другой — что ему коробочку не жаль отдать: Алёша сам сознался, принес, — пусть возьмет себе. И этот Семён — такой он добрый, такой отзывчивый, что часто послед - ний свой кусок отдает товарищу. Если удается ему купить на случайные гроши какое-нибудь лакомство, то обязательно принесет в школу и поделится, осо - бенно с самыми бедными. Да все, каждый по-своему мне мил, и вот нужно с ними расстаться. Гово - рят, утопающий за соломинку хватается, так и я: поехала к о. заведующему со слабой надеждой — не поможет ли он чем? Но он, разумеется, был бесси - лен оставить меня в Сосновке и посоветовал спокойно отнестись к переме - щению. Говорил, что дела в Кантыпке будет побольше, ведь я одна буду зани - маться. И хотя он состоит заведующим, ездить туда часто не сможет за даль - ностью расстояния, и все уроки мне придется вести самостоятельно, без его помощи. Попросил работать так же, как в Сосновке. Утешил, нечего сказать, еще прибавил горя, ведь в чужой для меня деревне я буду заниматься в пол - ном одиночестве, без указания, направления и поддержки. Прошли незаметно святки... Седьмого января, ровно изо дня в день через шесть лет, как приехала, я покинула любимую, родную мне Сосновку. Накануне в последний раз сходила в часовню со своими ребятами. Слушала, как они пели, читали, а помогать им не могла. Слезы душили меня, светлые воспоминания всплывали в моей памяти: как мы встречали тут первую Пасху, какое всегда отрадное настроение давала мне совместная молитва с учениками и с народом, именно здесь, в этих убогих стенах... Повез меня Яков Андреевич. Оба с Аксиньей они оплакивали меня, как дочь. А сколько слез было пролито мной и учениками... Той боли, которую я чувствовала, расставаясь с учениками, никакими словами не передать. За рекой я села в кошеву, оглянулась и вижу: Киприан упал на дорогу и плачет навзрыд, ребята шапками машут, прощаются... Я легла на дно кошевы и так со слезами приехала в Кантыпку. XI. Деревня с первого взгляда произвела на меня удручающее впечатление: стоит на левом низком берегу Тавды, леса близко нет, окружена болотами. Как только въехали в деревню, увидели бегущего по улице мальчика и остановились. Я спрашиваю у него — где школьная квартира? Он бойко заско - чил сзади кошевы и радостно говорит: — Вы учительница будете? — Да... — Вот слава Богу! Мы уж давно ждем вас! — Ты разве учишься? — Учусь в среднем отделении. Когда к вам придти — сегодня или завтра? — Идите сегодня, если хотите.