Сибирские огни, № 9, 2014

149 Иустина Чувашева. «СЛАВА БОГУ ЗА ВСE!» VIII. Год за годом пошли мои дела в дорогой Сосновке. На третий год были произведены первые экзамены, к которым я приготовила первых четырех уче - ников. Год за годом выпускала из школы своих любимых птенцов, набирала новых. Ребята были славные, милые, их нельзя было не любить. На лето я не выезжала из Сосновки. Не на что было, жалованья едва хватало на содержа - ние — на семь рублей в месяц не много поживешь. Да и, кроме того, я очень полюбила деревню. И что за прелесть эта Сосновка с ее окрестностями! Какая красота и разно - образие природы! В лес ли меня потянет — в нескольких саженях непроходи - мый пихтовый лес, кое-где лужайки, посреди них, как нарочно, посажены купы крупных темно-зеленых пихт. К реке ли хочется — стоит только спуститься под гору, и течет в своих берегах красавица Тавда, отражая в воде деревья, густой стеной окаймляющие ее. В даль ли потянет, на простор полей — с другой сто - роны деревни поля, кое-где темнеют среди них липовые, березовые или осино - вые колки. Даль, просторы, ширь... Сильного ощущения нужно — стоит только пойти на обрыв бабушки Пулихи: высокая-высокая круча сбегает обрывом к самой Тавде. Особенно хорошо там сидеть в бурю, прислушиваться к рокоту волн. В глушь захочется — так, чтобы чувствовать себя далеко от людей, от окружающей жизни, можно забраться в ущелья между горами — там теснота, лога, тишина. Иногда птица пролетит, прошумев крыльями, да лес гудит одно - образно своими вершинами, как успокаивающая нервы эолова арфа. Прелесть эта родная Сосновка! С каким наслаждением и любовью ходила я летом по ее окрестностям! Девочки часто сопровождали меня, иногда с нами бегали и мальчики — порыбачить. Собралась вся наша юная компания, взяли котелки, картошек, хлеба и чаю и с закатом солнца — к нашему любимому озеру Тавлееву. Тропинка, веду - щая к нему, идет возле высокой горы — узенькая, мягкая, лесная. Озеро откры - вается сразу, а вокруг него — громадный лес. Настал вечер, ребята разожгли большой костер, приставили к огню котелки — один с картошками, а второй для чая. Некоторые лежали ничком, подперев головы ручонками, смотрели, как пламя торопливо пробегало по сухой хвое и вспыхивало так ярко, что в лесу, в глубине его, казалось еще темнее, еще таинственнее... Напились чаю, бросили в костер еще больше соснового хвороста, он вспыхнул ярким пламенем, освещая всех присутствующих и красиво отража - ясь в озере, где огонь колебался, двигался, расстилался столбом. Искры так и летели в вышину, а в озере они казались падающими звездами. Мальчики возились, играли, бегали около огня, бросали в озеро камушки, прислушиваясь к плеску воды, а наигравшись, сели около меня. Некоторые стали просить, чтобы я рассказала сказку. Другие запротестовали: — Нет, сказку страшно в лесу слушать, испугаться можно, лучше житие какого-нибудь пустынника. — Пустынника! Верно, пустынника! Вы ведь про кого-нибудь из них и без книги знаете! — А сами озираются кругом, всматриваются в черную жуть леса и теснятся ко мне поближе. А самый маленький, Павлик, положил ко мне голову на колени и почти заснул. Озеро чуть светит в темноте ночи... Вдруг закричал коростель, все вздрог - нули от неожиданности, а он закричал еще и еще... — Ребята, да ведь он здоровается с нами! — весело прервала удручающую тишину бойкая Таня. — Верно, верно! — закричали дети. Тишина и жуть слетели с нас, все заговорили, засмеялись. Догадливый Саша убежал в избушку, там на очаге развел огонь, приготовил место на нарах. Вернулся к нам и доложил, что лесной дворец готов. В самом деле, спать уже было пора. Мы вошли в избушку, и утомленные ребята скоро заснули.