Сибирские огни, № 9, 2014

10 михаил тарковский. каждому свое голосом: «Где ты была?» Дети у них не заводились. Надо было обоим ехать обследоваться, но не хватало денег, с охотой у Паши обстояло неважно. Вечером Коля в полусне смотрел телевизор. «И правильно, что ушел, — подумал он, — ни поговорить толком, ничего... Спать надо, а завтра за пуш - нину браться». Часу в двенадцатом раздался негромкий стук в дверь. Коля удивился — обычно так тарабанят, что дохлого разбудят. Кто бы это… Он открыл: на крыльце стояла Рая. — Можно к тебе? — на лице странная улыбка. — Заходи... Уселась на диван, накрашенная, остро благоухающая. — Н-ну?.. — с вызывающей улыбкой уставилась в глаза. Колька аж вспотел. Надо было сразу не пустить, выгнать или сказать, что в клуб собрался, а он, наоборот, вышел демонстративно сонный, рубаха навыпуск. — Ты че гостью-то так встречаешь? — Чаю, может? — ответил Коля, увязая и протягивая время, лихора - дочно думая, что делать, как ее сплавить, не нарушив этикета. — Ну что? — Что? — Иди дверь заложи! — Щас! — Да вы че дураки-то такие! — Да ниче! — раздражаясь, резанул Коля, чувствуя ненатуральность этого раздражения. — У нас знаешь как?.. — Как? — Жена товарища — все, — Коля и вправду считал, что оно себе дороже. — Ты гляди какой! Коля встал, сделал движенье к одежде — мол, пошли. — Иди, я никуда не пойду... К тебе раз в жизни в гости пришла... — Ты сдурела. — Я что — некрасивая? Что же за мужики-то такие… — Да я бы с удовольствием, да и ты такая женщина… — решил зайти с другого бока Коля. — Но Пашка… — Что — Пашка? Пашка в три дырки сопит! — Когда отсопит, я ему как в глаза посмотрю? — Ой, не смеши! Водка-то есть у тебя? Угощай, Коля! И вдруг заревела: — Ведь ты подумай, Коля, вот он три дня как из лесу — ничего не сде - лано, думала, хоть мужик приедет — помощь будет. Нет… Водка. Водка. Водка… Ой, да че за жизнь-то за такая… Собралися в больницу ехать, сейчас деньги пропьет, еще росомаха его разорила, опять никуда... Давай выпьем, Коля. Коля расслабился — сейчас выпьем по-товарищески… да спроважу ее. — Коля, рыба есть у тебя? Коля вышел в сени, погрохотал мороженными седыми ленками, пору - бил одного на строганину. Когда вошел с дымящейся грудой на тарелке, Рая, чуть отвалившись меловым торсом, сидела в черном бюстгальтере на диване. Бретельки сброшены с плеч. Литая грудь вздувается невыносимым изгибом, двумя белыми волнами уходит под черное кружевце. Ткань чуть прикасается, еле держится на больших заострившихся сосках. Волосы рассыпаны вдоль щек, в улыбке торжество, темные глаза сияют, ножка постукивает по полу. Коля на секунду замер, а потом ломанулся в сени и заложил дверь.