Сибирские огни, № 9, 2014

101 Игорь ПРИНЦЕВ. ЖЕЛЕЗНЫЕ КРЫЛЬЯ Перевал всегда разный, будто меняется его настроение. И по настрое - нию эта извилистая дорога умеет менять свою длину. По ней можно непри - нужденно прокатиться летом или еле ползти зимней ночью. Я стал задумываться о том, что перевал — совсем не простая дорога. Для меня поездка через него стала магическим действом, ритуалом. В эти часы очень многое меняет свое значение. Прошлое отдаляется и кажется незначительным. Никто из прошлого не может мне позвонить, потому что мобильник, по волшебству перевала, превращается в экранчик с часами. Будущее становится туманным и зыбким. Можно строить великие планы, но любой скользкий поворот, лавина, встречная машина могут смять их с великолепной небрежностью. Так перевал отсекает от времени и про - странства. Есть только здесь и сейчас. В машине, на дороге, на скорости. В последний раз перевал был в дурном настроении. Он обсыпал себя крупными хлопьями снега и разбитыми машинами. На лобовом стекле, куда не доставали дворники, выросла мокрая снежная корка. А если дворники выключить, то потом, включаясь, они выстреливали во все стороны оскол - ками успевшего покрыть их льда. Мы ехали под белым небом среди белой снежной бури по белой дороге на краю белой пропасти. И в этой бесконечной белизне невозможно было одно отличить от другого. Мириады снежинок летели навстречу с дикой ско - ростью и походили больше всего на пущенные из пустоты белооперенные стрелы. Нигде и никогда больше я так ясно не чувствовал себя целиком во власти рока. Мы проехали, и через несколько минут на перевале сошла лавина. А потом — еще три. Вниз с перевала и дальше — чужая обыденность, в которой я лишь мель - ком. Дорожный знак, не видно какой, засыпанный до самой макушки снегом. Стадо заснеженных коров. Наст, разорванный в клочья грузовиками, что едут на цепях. Машина, осторожный водитель которой пережидает непогоду на обочине. Тоже заваленная снегом. Когда мы приблизились, где-то в глубине этого сугроба заработали дворники. Будто пушистый белый зверь проснулся от рыка мотора и пытался проморгаться со сна. Все как обычно. Снова все как обычно. Однажды перевал накрыло туманом. Холодным, густым, непроглядным. Мы ехали — и будто не двигались с места. Время остановилось, и цель не приближалась ни на километр. А пространство начало шутить и кривляться. Перевал то был уже позади, то мы снова лишь подъезжали к нему. Из тумана выплывали незнакомые деревни, одинокие домики, которых там быть не должно, которые в моей памяти расположены совсем в других местах. В тот день я пытался объяснить себе происходящее, потягивая кофе в придорож - ном кафе, которого никогда не видел на той трасе ни до, ни после. Памятник себе Никто точно не помнит, когда и с кого началась мода на прижизненные памятники. Сначала она была незаметна, а когда стала видна всем, было уже поздно искать. Бессовестная коммерция сделала свое дело. Аренда постаментов? Пожа - луйста! В центре дороже!.. Отливка? Конечно! Нет, металл вы не потянете. Пластик! Ну нет, что вы, на глаз и не отличить!.. И город стал наполняться пластмассовыми людьми. Пустотелыми и с такими же пустыми рыбьими взглядами. Сначала десятки, потом сотни и тысячи. Молчаливые захватчики стояли на улицах, во дворах, в парках.