Сибирские огни, 2006, № 11

АЛЕКСЕЙ ЛЕСНЯНСКИЙ ЛОМКА 4 Андрей стоял на пороге отцовского офиса, неловко топчась на месте и теребя в руках лист бумаги. Антон Владимирович Спасский, одетый в элегантный кремовый костюм и бе­ лую шелковую рубашку с лиловым галстуком, сидел за огромным письменным столом и просматривал накопившиеся счета, бормоча под нос цифры. Судя по не­ принужденной позе и улыбке, не сходившей с лица, предприниматель чувствовал себя довольно вольготно среди кипы бумаг. Меблировка в офисе была по-спартан­ ски простой. Единственное, на чем не экономил сахарный магнат, так это на техни­ ческих приспособлениях, облегчающих суровую жизнь современного предприни­ мателя: «Пентиум» последней модели, нафаршированный до отказа, модем, теле­ фон, сканер, принтер, факс, ксерокс — все необходимые атрибуты, позволяющие оперативно обрабатывать поступающую информацию и раздавать приказания во все уголки небольшой, но постоянно развивающейся «империи». — Здравствуй, папа, — решил обратить на себя внимание Андрей. Антон Владимирович оторвался от счетов и сухо, исподлобья стал разглядывать Андрея. — Привет, сын, — прервал он наконец ставшее уже тягостным для обоих молча­ ние. — С чем пожаловал? — Пришел устраиваться к тебе на работу. Ты же знаешь, что у нас летняя прак­ тика. Разнарядки на предприятия нет; времена социализма давно канули в Лету. Вот я и решил прийти к тебе... Поможешь? — А стоит ли тебе помогать, Андрей? Помнишь, как этой зимой я определил тебя в ангар? — Разве я плохо справлялся? — Не спорю, дела у тебя шли успешно некоторое время, но потом ты умудрил­ ся поддержать бунт среди рабочих, этих оборзевших наглецов, требующих добавить 50 копеек за каждый отгруженный мешок. Пользуясь твоим участием, они пошли до конца в своих требованиях, невзирая на то, что 20 копеек я все же согласился наки­ нуть. Из-за тебя мне пришлось их уволить, всех до одного. Нормально, по-твоему? — Это был свободный выбор свободных людей, — беззаботно возразил Анд­ рей, гордо встряхнув головой. — Свободный выбор? Ха! Свободные люди, оставшиеся без средств к суще­ ствованию?.. Как вам, Андрей Антонович, такое? Тебя я тоже уволил тогда, но ведь ты живешь в обеспеченной семье, а у них, может быть, дети, жены потом долго еды за столом не видели. Это все по твоей милости. И вообще, что тебе надо? — Антон Владимирович в недоумении развел руками. — Все у него есть: собственная маши­ на, кров над головой, карманные деньги... А ты обо мне хоть раз подумал? Я ночами не сплю, забыл, что такое аппетит. Налоги, скачущие цены... Да что я тебе объясняю, сам учишься на экономическом, должен понимать. — Я все понимаю, но давай думать о людях. Пора уже!.. «Мы вышли из праха и в прах обратимся, ничего не захватив с собой», — не эти ли слова ты так часто любил повторять? — В тебе говорит молодость, парень, юношеский максимализм. Пройдет вре­ мя, и ты остепенишься, станешь преуспевающим бизнесменом и забудешь эти нико­ му не нужные речи. Антон Владимирович легко поднялся с кресла, снисходительно улыбнулся и, подойдя к сыну, ободряюще похлопал юношу по плечу. — Никогда, папа, не соглашусь с твоими словами, — спокойно сказал Андрей. Отец разозлился: — Никогда не говори никогда, щенок! Чему вас только учат? Не тому же, чтобы сыновья восставали против собственных родителей, желающих им только добра!.. Я хочу, чтобы из него сделали первоклассного специалиста, а он талдычит мне о пра­ вах народа. Наш народ — толпа! Понимаешь ты это? Быдло, которое привыкло, чтобы им повелевали. В царское время, в эпоху СССР твой народ только и делал, что жаловался, боялся и жрал водку, упиваясь собственной никчемностью и горькой участью. Этому народу конец! Он и так никогда ничего не имел, а за последние 70 лет