Сибирские огни, 2006, № 11

Однажды, рассказывает А. Черкасов, она, обороняясь, выпустила кишки собакам, при этом не кусая их, «как бы гнушаясь их мя­ сом». Великолепен соболь — символ Сиби­ ри, и изюбрь-марал — краса и гордость си­ бирских и алтайских гор. И как же буквально нежен автор к этому «бедному зверю», гиб­ нущему во время битвы за самку: «Побеж­ денный изюбрь, кувыркаясь, полетит в про­ пасть и с маху налетает на острые оголен­ ные скалы... Боже! В каком виде прилетает несчастный ловелас на дно отвесной пропа­ сти!». Любит и восхищается А. Черкасов всем, что принадлежит природе Восточной Сиби­ ри, ставшему родным Забайкалью. Иногда эта любовь мешает, например, в попытках классификации мелких животных (при деле­ нии на хищных и нехищных, «снедных», ве­ гетарианка джумбура-крыса оказалась хищ­ ной), иногда помогает сочетать восторги «ли­ тератора» и прагматизм охотника. И в этом особенность книги, когда рядом с рисунком- схемой устройства винтовки или ловушки на волка или лису стоят «лирические отступле­ ния». Вот одно из них, почти тургеневское: «Зажженная губка едва курилась передо мной и напоминала догорающий очаг пас­ тушьего шалаша. Я продолжал сидеть, как мертвый. Слух и зрение были направлены к одному месту, к одной точке, откуда долж­ ны были прийти сохатые. Слышалось только жужжание комаров, всюду сновавших вок­ руг меня и тотчас же улетавших от едкого дыма губки, который легкой струйкой тянул­ ся кверху и сизым облачком рисовался на темно-зеленом фоне противоположной лу­ жайки. Настала, можно сказать, мертвая ти­ шина, только резкий ветерок тянул из темно­ го кедровника и холодил мои члены. Мел­ кие, разбитые облака, с золотистым отливом по краям, тихо и плавно неслись по беспре­ дельности неба... Боже! Как хорошо, легко и привольно было в природе; даже я, страст­ ный охотник, забылся и загляделся вдаль, на синеющие горы чудной даурской Швейца­ рии...» Человек большой литературной культу­ ры и настоящей русской души, общавшийся с кругом ссыльных петрашевцев и ценивший творчество Н. Некрасова и Ст. Аксакова, на­ родную песню и ее исполнителей, А. Черка­ сов, по словам известного сибиреведа Е. Петряева (автора предисловия к книге), об­ наруживает в «Записках» «гуманизм, незау­ рядную наблюдательность натуралиста и прекрасное знание жизни забайкальцев». А. Черкасова можно считать и нашим земля­ ком: в 1870 году, после почти двадцатилет­ ней службы в Восточной Сибири, он пере­ ехал на Алтай (Сузунский завод), с 1883 года жил в Барнауле, избирался городским голо­ вой, а незадолго до смерти (1895 г.) оказался в Екатеринбурге. Книга «Записки охотника Восточной Сибири. 1856 — 1863» явилась главной не только в жизни этого замечатель­ ного человека, но и вошла в историю рус­ ской литературы Сибири как одна из лучших и самых «сибирских». Владимир ЯРАНЦЕВ ПОД ТУРКОМ Будь верен до смерти. Судьбы Право­ славия в Османской империи XV— XX вв. Составители инок Андрей (Шеста­ ков), Александра Никифорова. М., Из­ дание Сретенского монастыря, 2005. Выражение «Балканы — пороховой погреб Европы» для нас более чем привыч­ но. Услышав его, многие уже не задумыва­ ются: «Почему пороховой? Почему имен­ но Балканы?» Просто это уже данность, что на Балканах то и дело вспыхивают конфлик­ ты, образуются и распадаются государства, периодически происходят религиозные чи­ стки. Иногда приходят на память слова «Шип­ ка», «гайдуки», «падение Константинополя», с недавних пор — «турецкий гамбит». Но как жили славяне на Балканах во вре­ мена турецкого владычества, что сталось с населением византийского Константинопо­ ля, почему хорваты, сербы, косовары, бос­ нийцы не могут жить вместе, мы почти не знаем. И опять же все наши познания в этой проблеме ограничиваются, зачастую, одним словом «отуречивать». Книга «Будь верен до смерти. Судьба Православия в Османской империи XV — XX вв.» интересна тем, что показывает жизнь 188

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2