Сибирские огни, 2006, № 11

Ich sterbe на плохом немецком. Три года на­ зад в Аутке я зашлась в беззвучном плаче, увидев ливанский кедр и кипарис — говоря­ щие символы его жизни и смерти. Пронзи­ тельная рядоположность! Я прекрасно понимаю широту Ваших интересов, их глобальность и социальную значимость. Мои же интересы камерные, чисто женские. Хотя — нет, всё же есть тот минимум общих интересов! И это меня ра­ дует! И знаете, я только что отметила такой парадокс: я ведь никому не говорю об этом, я переживаю это сама. Даже самые близкие об этом не догадываются, потому что об этом как-то не говорится. Об этом можно только писать, и то — для себя. А ведь всё это я считаю своим истинным богатством, но скрываю это, как скупец ( скупчиха !\). Я не удовлетворена Вашим ответом на мой вопрос. Мне кажется, здесь Вы созна­ тельно напустили туману, мистики даже. Я знаю, что по логике характера герои иногда «выкидывают» всякие штучки, как, напри­ мер, пушкинская Татьяна, которая «взяла и вышла замуж». Но ведь в конечном счёте писатель всегда автобиографичен. И Вы не можете не знать, почему Вы так «влезли в кожу» Ирины. Согласна: в повести «На Ир­ тыше» Вы действительно вжились в своих героев, Вы там «внутри». А вот в эссе «Мой поэт» я этого не вижу; по-моему, здесь Вы не «внутри», а «около». (Ради бога, не сер­ дитесь на меня, я же не критик — я Ваш чи­ татель!) Чехова Вы знаете так, как, может, он сам себя не знал. (Ведь есть же такие сторо­ ны личности, которые эта личность сама не осознаёт, а только смутно ощущает.) В Ва­ шем «прочтении» Чехова много, мне кажет­ ся, личностного, Вашего, но именно благо­ даря Вам я увидела его в других ракурсах. Благодарю Вас! Будьте снисходительны ко мне! Эта моя беседа с Вами на равных нужна мне, по-ви- димому, для самоутверждения как лично­ сти (поверьте, я в этом очень нуждаюсь сей­ час). Кроме того, насколько я знаю, читать читательские письма — непременная голго- фа писателей известных. Я отношусь к категории нелюбезных Вашему сердцу языковедов — работаю на кафедре русского и общего языкознания Самаркандского государственного универ­ ситета. И мне, увы! приходится «то и дело поражать (неязыковедов) тяжестью и некра­ сивостью всего того, что я пишу о красивом языке»: такова специфика научного стиля. Числа 20-го января собираюсь в Моск­ ву на конференцию по учебным словарям, которая состоится в Институте русского язы­ ка им. А.С.Пушкина 23 — 30 января 1976 г. С Вашего разрешения (а его Вы мне дали, со­ общив номера Ваших телефонов), я Вам по­ звоню: к тайне «перевоплощения» мужчи­ ны в женщину, которая для меня «велика есть», я всё ещё не потеряла интереса. С глубоким уважением и благодарнос­ тью — читающая и почитающая Вас Адиле Эмирова. В ответ — две открытки: Дорогая Адиле Мемедовна! Поздравляю Вас с Новым годом, желаю, чтобы он был для Вас счастливым. И не только — он. Я числа до 22.1.76 буду в Вильнюсе, а когда вернусь, может быть, Вы позвоните мне или оставите свой телефон до востре­ бования, по К -9 (Центр, телеграф на ул. Горького). Вам, как переводчице «Варианта», ко­ нечно же, надо выяснить какие-то вопросы. Ещё раз — всего доброго! Ваш С.За­ лыгин. 23.12.75. Дорогая Адиле Мемедовна! Прочтите ещё такие книги: «Литературные забо­ ты », изд-во «Современник», № 9, 10, 11 за 1975 год. В о т тогда и перевод у Вас пой­ дё т хорошо! Всего доброго! Ещё раз — с Новым Го­ дом! Еду в Вильнюс. 25.12.1975. Так неожиданно я стала переводчицей. Числа 22 января я уже была в Москве, на конференции. Первая встреча с Залыги­ ным С.П. состоялась 27 января 1976 г: он при­ гласил меня на вечер, посвященный 150-ле­ тию М.Е. Салтыкова-Щедрина, который дол­ жен был состояться в Большом театре Со­ юза СССР. Встречу он назначил у крайней левой колонны. Я его сразу увидела, потому что уже знала по фотографиям в книгах. Подошла и сказала: — Добрый вечер! Это я. Прошли в зал. Оказалось, он должен сидеть в президиуме, и потому его место рядом со мной, в пятом раду партера, пус­ товало весь вечер. Вечером 30-го января мы были в ЦДЛ (Центральный дом литераторов на ул. Гер­ цена), на литературно-художественном вече­ ре, посвященном творчеству В. Шукшина. Сергей Павлович председательствовал. По возвращении домой я стала писать ему письма в жанре неотосланных: просто писала и не знала, попадут ли они когда-ни- будь в его руки. Мне надо было как-то запол­ нять пустоту своей личной жизни; это был способ моего существования, помогавший мне тогда оставаться в здравом уме. Ниже приведены лишь те фрагменты из моих писем идневниковых записей, в ко­ торых отразились мои впечатления о про­ читанном. Письма же Сергея Павловича приведены полностью, без купюр. 172