Сибирские огни, 2006, № 11

счастье было — человек, и горе было — че­ ловек...». Склонность к народной песенности и сказочности отразилась в языке лирики Стю­ арт: лиходей, кривда, наветы, змея-тоска, сглаз, ворожить-колдовать, приворожила- присушила, сулились, сгинул и т. п. Посло­ вицы и поговорки берутся эпиграфом, ста­ новятся зачином в стихотворении, чуть ви­ доизмененные вкрапливаются в его ткань, что не перестает их делать узнаваемыми, как, например, в таком случае: «Прочитала мать, запричитала, вспомнила убитых сыновей, как цыплят их всех пересчитала одинокой осенью своей». Порой Стюарт, вступая в спор с ложной мудростью некоторых посло­ виц, строит на опровержении их целое сти­ хотворение («Сор из избы не выносить», «Песенка про сверчка» и др.). В ряде случа­ ев структура афоризмов Стюарт обнаружи­ вает влияние на их автора народного опыта в создании пословиц: «Стены есть, а счастья нет» и т.п. Иногда возникает интонация заго­ вора, заклинания, плача, появляются фразы с гипнотическим звучанием, предполагаю­ щие магическое воздействие, и традицион­ ные фольклорные закрепки («Умер сын у бабки деревенской», «Расставание» и др.). Вернуться к тебе — отряхнуться От лиха, от зла, от беды. Вернуться к тебе — исцелиться, Вернуться к тебе — утолиться, Вернуться к тебе — как напиться ...Вернуться к тебе — как коснуться Всего, к чему нужно вернуться! Так значит — мне нужно вернуться! Да сбудется это. Аминь. Все эти элементы народной поэтики оказываются органически слиты с индиви- дуально-авторской речевой манерой. «ВЫСОКИЙ ДОЖДЬ...» Аллегория творческого дара у Стюарт — «Высокий дождь» (так назван цикл, со­ ставленный из стихов разных лет, посвящен­ ных проблемам искусства), дающий жизнь всему живому: Он землю с небом связывать привык, Он все вмешал — людей, дома и зелень, Он знал свой первый и последний миг И понимал свои простые цели. Все лишнее он зачеркнуть спешил. Лишь главного желая в день весенний. Он землю влагой досыта поил, Даря себя для будущих свершений. Он знал, что по себе оставит след, Но не хотел ни славы, ни богатства... Стихотворение помечено 1957 годом, но на протяжении всех последующих лет твор­ чества Стюарт не переставала искать все но­ вых аналогий поэтическому ремеслу, выяв­ ляя самим содержанием сопоставлений раз­ ные грани его, без которых настоящая по­ эзия и поэт немыслимы. На страницах «Моей рябины» появляется ряд стихотворений, при­ нимающих форму развернутых метафор: о трудолюбивой пряхе, озабоченной тем, что­ бы в ее руках не прервалась тонкая нить («Пря­ ха»), о не имеющем всемирной славы сибир­ ском соловье, чье пение волнует человечес­ кую душу («Варакушка»), о ночном костре, помогающем путнику («Костерок»). Но наряду с этими иносказаниями в лирике Стюарт немало стихотворений, где разговор о поэзии идет впрямую. Поэтесса хорошо знает способность искусства привести в движение «души люд­ ской заветные глубины». Она подслушала в себе и тонко передала в слове «мгновение это, когда утолиться спеша, в волненье дру­ гого поэта моя заглядится душа» («Грампла­ стинка с записью голоса Анны Ахматовой», «Я разгадать секрета не могу» и др.). Разграничительная черта между под­ линной поэзией и пусть самой совершенной имитацией ее — как раз в способности (или неспособности) поэта вызвать ответный от­ клик у читателя, разбудить в нем сопережи­ вание: Порой стихи поэта Читаешь равнодушно: Да, есть уменье, опыт. Строка ему послушна. Как будто все в порядке, Но нет еще пока Единственного вмире Особого толчка, Когда и сам не знаешь, Зачем и отчего, А слезы вытираешь От слова одного. Действие «особого толчка» при чтении стихов Стюарт, наверное, пережил каждый, кто внимательно вчитывался в них. Много­ численные письма читателей к поэтессе сви­ детельствуют об этом с большой убедитель­ ностью. «ЧТО Я МОГУ?..» А. Твардовский однажды заметил: «По­ эта на свете нет без того, что есть какие-то сердца, в которые он помещается»12. Стю­ арт хотела предугадать судьбу своих стихов 12 Твардовский А. Выступление на X пленуме Союза писателей СССР. // Собр.соч. в 6 т. — М., 1980 . — Т.5. — С. 305. 168