Сибирские огни, 2006, № 11

в целом свете, колючий снег сечет остро» («Обращение к старому году»). В изображении природы у Стюарт и позже никогда не будет идилличности. По­ кой хрупок, тишина иллюзорна. То и дело «грохочут в памяти обвалы, вспугивая ти­ шину». И нужно очень немного, например, гул реактивного самолета, чтобы вдруг ока­ залась «поколеблена основа мирных мыслей и забот». Горький опыт войны время от времени обнаруживается то в тревожащем паралле­ лизме («Надо мной прозрачный сон ветвей. Надо мной десятки тонн тротила»), то в нео­ жиданном и точном сравнении («вот дере­ вья держат на весу павшего собрата, как сол­ даты, с той поры бредущие в лесу»). Самый мирный пейзаж в лирике Стю­ арт 60 — 70-х годов все чаще дается как бы с оговоркой: «Грибы взрывают землю. Нет, не те, что всем живущим смерть несут с собою. Здесь просто август. В теплой черноте они растут под прошлогодней хвоей». А в стихотворении «Лесовичку — хозя­ ину лесному» такая «оговорка» вторгается в сказочный сюжет, вырастает в целых три строфы и становится публицистическим от­ ступлением о бесчеловечии готовящегося преступления. Поэтесса, словно песенная Ярославна, заклинает природу помочь сохранить мир и покой на планете: «Я хочу тебе верить, гром... Я хочу тебе верить, дождь...Я хочу тебе ве­ рить, снег...». Стихи Стюарт, связанные с темой при­ роды, — всегда разговор, в котором приро­ да участвует «поступком» и часто обретает человеческий голос. Есть свой голос и у зим­ них деревьев, и у лесной тропы, и у налива­ ющейся красным цветом рябины, и у гри­ бов, влажным лобиком пробивающих зем­ лю. В мире природы у поэтессы есть свои постоянные и любимые собеседники — ноч­ ная береза, утренняя звезда и т. п. Каждый персонаж из мира природы словно имеет свою индивидуальность: свой характер, свое лицо, свою судьбу, свою маленькую тайну, свою, наконец, меру творческих сил. Тут свои сложные отношения и законы, напоминаю­ щие человеческое общежитие. Природе ве­ домо и материнство, и «космическое беско­ рыстие». Здесь ежечасно творятся чудеса. Обо всем этом Стюарт умеет сказать с ка­ кой-то родственной теплотой. Она прислу­ шивается к дыханию дня, проникает в настро­ ение природы, снисходительно наблюдает его перепады и перемены, даже капризы. В разговоре поэтессы с природой находят ме­ сто и просьба, и обида, и радость встречи, и желание догадаться, что было пережито ею в твое отсутствие; здесь же озабоченность ее судьбой, общие тайны и воспоминания — словом, все те оттенки, которые присут­ ствуют в наших отношениях с близкими. И даже — привет, переданный с общими зна­ комыми любимым местам, где все, кому он послан, названы поименно: Коль поедешь ты в этот край, От меня привет передай Куличкам над рекой Уенем, Костяничке в лесу осеннем, Одолень-траве Да грибной тропе, Золотой паутинке в полете, Еще — клюковке на болоте. Такая интимно-разговорная интонация, благодаря которой возникает эффект реаль­ ного общения, очень характерна для поэтес­ сы: «А ты простишь мне долгую отлучку? Прости — ведь я не по своей вине»... — об­ ращается она к кедровой стороне. А вот с ноткой недовольства дружески пеняет дож­ дю: «Ну что остановился, ждешь, чуть на­ чался и замер?» — Стихотворение, кстати, так и называется: «Разговор с дождем». В лирике Стюарт волнует какое-то тро­ гательное и гуманное признание равного за всем живущим в природе — и большим, и малым, и человеком, и его «братьями мень­ шими» — права жить, радоваться жизни, участвовать в ней, быть причастным к вер­ шащемуся в природе таинству круговорота, наслаждаться счастьем бытия. И совсем все­ рьез восхищенно, а если все же с оттенком иронии, то самой любовной и доброжела­ тельной, сказано о худом и усталом с дороги скворце, приветствующем таинство «с из­ вечным именем весна»: Он пел. О боги, как он пел! На горле перышки дрожали, А два трепещущих крыла Как будто целый мир держали. Нежная и тревожная внимательность к пробивающимся росткам жизни, многооб­ разным ее началам, скрытым в природе, ни­ когда не уходит из стихов Стюарт. Поэтесса чутко улавливает, как «в тайных замыслах весны уже наметился подснежник», и мате­ рински озабоченно встречает миг его про­ буждения: «Проснется в мире все — Нача­ ло. И не отвесть влюбленных глаз. Я столько раз весну встречала... Но он-то, он-то в пер­ вый раз!» и т. п. В жизни природы Стюарт постоянно акцентирует творческое начало, наличеству­ ющий в ней художнический дар («Горный поток», «Родник», «Рассвет», «Первый дождь», «Высокий дождь», «Гроза» и др.). Вот почему, например, в «час свидания» с горным потоком она может с ним говорить 166