Сибирские огни, 2006, № 11

Нужно заметить, что в стихах о войне разных лет Стюарт вообще тяготеет к созда­ нию обобщающих образов. Их героями ста­ ли мальчишки, которые «чьими-то отцами могли бы стать», «Золушки сороковых го­ дов», «толпа молчаливых жен» у военкома­ та, «подружки старые», потерявшие мужей и сыновей и т. д. Здесь не лицо конкретного человека, но лицо общего Горя, общей Беды. В стихотворении «Золушки сороковых го­ дов» сказано: «Я говорю не только про твое», — т. е. и про твое, и про свое, и про его (ее) — одновременно. Интимная лирика Стюарт, начавшись в русле военной темы, сразу несла в себе ме­ лодию преодоления. В этом плане не менее характерно занявшее особо важное место в творчестве Стюарт стихотворение «Женщи­ не». О нем в некрологе на смерть поэтессы сказано: «В 1942 году Е.К. Стюарт пишет одно из самых своих прекрасных стихотворений — «Женщине». Она обращается к женщи­ нам будущего, которые не будут знать, что такое убитый любимый, разрушенный дом. Это стихотворение воспринимается как со­ вершенно современное, нашедшее наконец своего адресата, прорвавшееся через деся­ тилетия к нынешним — молодым, нарядным, счастливым — женщинам»6. Стихотворение «Женщине» было про­ никнуто верой в то, что будущее со сверка­ ющим в спокойной тишине солнцем, со сча­ стьем любви и материнства для нее состоит­ ся: «Ты будешь жить на много лет поздней. Ты будешь жить во много раз светлей». Имен­ но в этом стихотворении раскрылся свой­ ственный поэзии Е.К. Стюарт характер лири­ ческого переживания: собственное страда­ ние вытесняется желанием предотвратить такую боль и участь для другого, у другого. Чем сильнее собственная боль — с тем боль­ шей силой вспыхивает желание счастья, доб­ ра и света для других и с тем большей лири­ ческой энергией оно себя выражает: И если друг, единственный и милый, Придет к тебе, как жаждущий к ручью, За те, что я теперь недолюбила, Всю нежность подари ему свою. Над колыбелью сына наклоняясь, Ты улыбнешься в тишине ночной... Люби его, от горя охраняя,— За всех детей, не выношенных мной. В самых драматических ситуациях Стю­ арт и ее герои не замыкаются в своем стра­ дании: в них всегда сильно ощущение жиз­ ненного потока и собственной жизни как частицы его, что и дает силы превозмочь горе. Подобным образом в лучших стихах поэтессы обычно движется и разрешается лирическое переживание. Вот, например, еще одно стихотворение со скромным будничным названием «Зари­ совка», завершающее раздел «Память» в наиболее полной книге «Зимний праздник» и продолжающее тему войны в зрелой ли­ рике Е.К. Стюарт: Сошлись подружки старые За праздничным столом. Ходили прежде парами— С мужьями. А П отом - Потом остались вдовами. И сами, без мужей, Одни в те дни суровые Растили сыновей. Потом война солдатами Тех сделала ребят: Ушли на поле ратное И не пришли назад — Их на войне убили. Как не были... Но были! И кажется, что дети Вернутся. До сих пор Прошли десятилетия, А эта боль — в упор. Прервем на минуту цитирование. Это пронзительное «Но были!», в котором кри­ тик Ю. Мостиков чутко уловил «вскрик ма­ теринского сердца»7, буквально потрясает: как будто и самим старым женщинам не ве­ рится, что было, было оно — счастье мате­ ринства и любви. Эти строки с неизбежнос­ тью приводят на память скорбный эпизод из поэмы А. Твардовского «Василий Теркин» о солдате-сироте: Ни окошка нет, ни хаты, Ни хозяйки, хоть женатый, Ни сынка, а был, ребята,— Рисовал дома с трубой... Но вернемся к стихотворению «Зари­ совка»: Вот матери встречаются, Их праздник, ох, не прост!.. Но все как полагается, И, значит, нужен тост. Сидят подружки. Вечер тих. И стол, как у людей. И говорит одна из них: — Ну... выпьем за детей! Но нет у них детей своих, И праздник их не прост. А тост — он за детей чужих, Но за детей их тост!.. — Вот она та «развязка», тот итог, в кото­ рый переплавилась «боль непомерной ут- 6 Сибирские огни. — 1984. — №3. — С. 176. 7 Мостиков Ю. Елизавета Стюарт. - Новоси­ бирск, 1982. 162