Сибирские огни, 2006, № 11

ВИКТОР БАЛДОРЖИЕВ ИЗ ЦИКЛА «ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ» насильник дико завизжал и вскочил на ноги со спущенными штанами. Ватага разбе­ галась по степи, разбойников настигал верткий и гибкий парень на саврасом жереб­ це. Он вертелся в седле, поднимал коня на дыбы и разъяренно, жгуче, хлестал этих трусливых и злобных собак витой плеткой. — Ловите его! — вопил Хорхой-Борбо, подтягивая штаны; на его обритой голо­ ве вспухал багровый рубец. Дураковатый бугай успел схватить за ногу молодца и выдернуть из седла. Но тот хорьком перевернулся в травах и, прыгнув вперед, мгновенно воткнул узкий нож в жирную ляжку бугая. Никто не успел опомниться, как дико взревел Хорхой-Борбо — парень распорол ему острым ножом задницу. Трава повсюду была залита кровью. Насильники отхлынули. Парень, хищно пригнувшись и крепко сжимая нож, неумо­ лимо и молча надвигался на ватагу. В белой полыни и ковылях валялись кушаки, катались и стонали бугай и Хорхой-Борбо. Жаргалма куталась в разорванный тэрлик и широко раскрытыми глазами смотрела на парня. — Пощади, Будун Хузун! — вдруг промолвил осипшим голосом один из на­ сильников в расстегнутом коричневом халате. — Убирайтесь, подонки! — прошептал Будун Хузун. Неутолимая ненависть была в этих звуках. — Убирайтесь! Еще раз попадетесь— убью! Жаргалма не слышала стонов, возни и топота копыт. Она видела только заступ­ ника. Как он ловко вскакивает в седло, его сверкающую и белозубую улыбку на матово-смуглом лице. — Как тебя зовут? — ласково спросил он. — Жаргалма, — прошептала она, вставая навстречу парню. — A-а, дочь тибетского ламы. Не обижайся... А я — Жаргал. Значит, счастли­ вые мы, Жаргалма! Жаргал ускакал, Жаргалма не обиделась. Говорили, что ее мать, покойная Соел- ма, жила с тибетским ламой, который, намучившись с местными жирными ламами, покинул их и дацан. Жаргалма не видела отца, говорили, что он ушел в Тибет. Жаргал! Черноголовый, маленького роста, в солдатской гимнастерке, перетяну­ той кожаным ремнем, голова туго обвязана сложенным в ленту красным платком. У него гладкая и блестящая на скулах кожа, узкое лицо с тонкими чертами, будто нари­ сованными тончайшей китайской кисточкой, нос хищный, с едва заметной горбин­ кой, черные любопытные глаза и темно-малиновые губы! Но он не был злым! Она ждала Жаргала и смотрела теперь на мир другими глазами. Люди разные— как трава, деревья, животные. Но люди обманывали и мучили друг друга, они не защищали ни себя, ни других. Они все врали. Жаргал — совсем другой! Он появился у них на стоянке через год на том же саврасом жеребце. Легкий румянец тлел и готов был вспыхнуть под тонкой загорелой кожей на овальном и смуглом лице Жаргалмы, крыльями ласточки вздымались брови, большие карие глаза вспыхивали искорками, спелые припухлые губы мгновенно высыхали, когда она смотрела на Жаргала. Каза­ лось, что все слышат, как бьется ее сердце. Имя ее журчало, как родничок — Жаргалма! Жила она в старенькой юрте с бабушкой, которая встретила Жаргала неласково. Ведь он был сыном богача Баян- Бато, часто ездил в большой город, дружил с русскими, слыл знаменитым охотником и драчуном. Но все брошенные — сироты, старики и старухи — знали, что Баян-Бато и его сын всегда помогут. Жаргал с малых лет пас табуны, обучал диких коней, уха­ живал за скотом, помогал батракам и батрачкам. И еще — он разговаривал с живот­ ными, как с лучшими друзьями! Многое за год узнала Жаргалма о Жаргале, сыне богача. Но Хорхой-Борбо тоже сын богача, он и его отец могут вырвать последний кусок изо рта умирающего родственника и при этом улыбаться ему и желать благо­ получия. Значит, Жаргал не боится и ненавидит таких!.. В предрассветных сумерках они проехали мимо аймачного центра. Жаргал обер­ нулся, и Жаргалма угадала в темноте его ласковую и печальную улыбку. «Видишь, — говорила улыбка, — все хорошо. Они нас ищут в тайге, мы— здесь, а скоро будем жить в своей юрте». Теперь она видела его синий тэрлик с круглыми узорами, крас­ ный кушак, старую буденовку, короткий карабин и верила ему так, как можно верить солнцу, луне, траве — они не меняются, как люди, с которыми нельзя жить.