Сибирские огни, 2004, № 2

Сестрам — Дуне и Мусе было уже под 91 год, обе были погодками и всю жизнь прожили вместе, уйдя на пенсию докторами наук по педиатрии. Седьмой этаж, на котором они жили, был для них горой Эверест, и птицы отче­ го-то любили заглядывать в каждое из пяти окон и смотреть на двух старых бабушек. Как они строят свой мир в трех непролазных комнатах, забитых мебелью, картинка­ ми и прочей чистенькой облупленной рухлядью, обласканной старыми ладошками и тряпочками из байки. — Горим!— вдруг сказала Муся и счастливо взвизгнула: — Дунька! Горим! И, правда, снизу повалил белый, потом черный и, наконец, удушливый дым. — Звони на каланчу! — На какую каланчу?! — На пожарную! — Может, лучше в окошко покричать?! — Ага! — Аааа-аааа-а!.. — завопила Дуня едва живым голосом и, наглотавшись дыма, сползла, держась за батарею парового отопления. На пол. А умная Муся быстро позвонила пожарным, в милицию и начала спасать Дуню, поливая ей лицо водой из чайника. 19-го, БОМЖ БРЕЖНЕВ Тот день не задался с утра... Дверь трансформаторной будки приварили ровно в 10.35 два слесаря из 4-го ЖЭУ — Сероштан и Друц. Оба молдаване, красивые и чернобровые. — На тебя Кузькина из 35 квартиры жалобу на трех листах накатала, — не торо­ пили, ждали, пока Илья Леонидович сложит в два пакета с Майклом Джексоном и Христом свои пожитки. — Мы читали, — похвастались они. Илья Леонидович покосился на промытые окна Кузькиной и даже углядел, как блеснули очечки злобной бабушенции где-то в районе штор. — Мможет, мммне с ней переспать? — почесал подбородок мирный бомж и, взяв в обе руки по пакету, сплевывая, пошел к окнам Кузькиной в то самое, повто­ ряю, утро. — Чего, хоть она писала-то? — сделав шаг, вернулся, решив послушать про себя, все-таки приятно, когда про тебя пишут. — Мочишься ты на стену, — подумав, вспомнил Друц и зажег газовую го­ релку. — И какаешь, — поддержал коллегу Сероштан, — в смысле испражняешься, — быстро уточнил он и начал приваривать дверь трансформаторной будки. Начался светлый ливень, мимо с колясками пробежали две молодые мамаши, проехала старая немецкая машина, поблескивая хромировкой, и бомжу стало грус­ тно на всю эту жизнь. Он постоял с пакетами посреди асфальта и понуро пошел к вокзалу. День быстро кончался. Нужно было искать ночлег, и Илья Леонидович решился. Выждав момент, когда из ближнего подъезда вышли два мужика с спортивными сумками, он быстро юркнул в него. Было примерно половина двенадцатого. Илья Леонидович не был грязным бомжем, он мылся, по возможности. Хотя, конечно, не блистал. Но некоторые, да какое там, многие мужчины его возраста, ночуя в собственных квартирах, выглядят и пахнут немногим лучше (понюхайте, если не верите). Конечно, то, что Илья Леонидович бомж — было видно сразу, но он был не опустившийся человек. Он просто бродил по жизни. — Неплохо, неплохо, — поднимаясь на третий этаж, говорил он под нос. — Совсем неплохо... Илья Леонидович подождал, пока на четвертом этаже кто-то вышел и побежал наверх, и пошел дальше. Но — через миг там, наверху кто-то истошно заверещал! 87 СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ У & ІѢ ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ