Сибирские огни, 2004, № 2

Хренков брюзгливо наблюдал, как из-под лестницы на свет выходит, смахивая с себя паутину, сосед с нижних этажей — Мальков. — Ну, зайди-зайди, если такой храбрый, — прокашлялся Хренков. — Вы с кем спать будете? С Венькой или со мной? Или со всеми нами? — деловито уточнила Мила. — Давайте сперва с Венькой попробуйте, он такой зажига­ тельный! Правда, Веньк? А я пока окрошки наделаю... Ладно? И они, гогоча, скрылись в лифте. Лабрадор похлопал глазами, отгоняя видение и, к счастью, ничего не понял. Собакам про свингерство известно пока совсем немножко, да и то они постоянно путают. По-собачьи, свингерством занимаются— одни лишь свиньи. «Кокуркина — старая ветхая женщина в панцире прошедшей красоты...» — написал лабрадор и зевнул, чтобы не заснуть, он решил пройтись. — Во т выйду из дома и гляжу по сторонам, — остановившись возле лабрадора, любезно объяснила ему свое поведение Дарь Иванна. — Что и где? Зачем и по сколько? Постою полдня и знаю все-все-все. «А то!» — подумал лабрадор и решил укусить старушку. Ее прыткость была псу отчего-то неприятна. — Хочешь, тебе расскажу? Ну, про что я знаю? — вглядевшись в красные соба­ чьи глаза, воодушевленно предложила Кокуркина. — Давай. Дарь Иванна раскрыла рот и вдруг побелела: — Ой! А чего ты только что сказал? Лабрадор молча ухмыльнулся и стал подбираться поближе к ногам, Дарь Иван­ на поправила гребешок в волосах и бочком побежала от лабрадора. «Зря я говорить начал, цапнул бы молча, вот бы она закричала!» — подумал лабрадор, глядя на отбегающую старушку. —.Меня давно не целовали в губы. Старух отчего-то никто не целует, а они, то есть именно я — люблю поцелуи. Я без поцелуя не засну и никогда не высплюсь, да, — отбегая подальше от дома, вслух грезила Дарь Иванна. — У кого на что душа вскидывается... Лабрадор так и не понял, про что бормочет эта неформальная старушка. — Вон, Танька Достоевская идет! Много написала, Танька? Иди, еще попиши, — бурчала на лестнице Дарь Иванна Кокуркина, встретив гениальную писательницу. Если бы она только видела, как Татьяна Львовна, едва войдя в свою квартиру, прямо у двери начинает хохотать. Достоевская обожала злых людей, особенно злых на нее. Отчего? А она и сама не знала, но было ей безумно весело наблюдать, как человека корежит при виде ее. ПОЦЕЛУИ В РУКУ — Я однажды была влюблена... в голубого, правда, я не знала о нем... — произ­ несла Татьяна и взглянула на критика. — Правда, Таня? — скрипучим голосом спросил и сочувственно поглядел на черноволосую писательницу Гена Коцюбинский. — Да, я была сильно увлечена, просто грезила им ,— трогательно призналась Достоевская. — Танюша, у вас не было шансов,— прижав пальцы к губам, прошептал Генна­ дий. — Ни одного шанса, ни полшансика. Геи не воспринимают женщин, как сексу­ альный символ страсти. — Да-а, все ограничилось дружбой и очень краткой, — грустно кивнула Татья­ на Львовна, и в т а за х ее блеснула такая звезда, что Коцюбинский зажмурился. — Так бывает, так бывает,— прошептал он и поцеловал Достоевской обе руки, она не сопротивлялась. — Ну, почему-у-у, Гена?! — с чувством спросила Татьяна, и т а з а их встретились. Блестели слезы.— Ге-на?! Почему любовь приходит, и она не-нуж-на! Почему? 73 СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ Ѵ&Щ ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ