Сибирские огни, 2004, № 2

к ноуральска... Может, «он» приехал вместе с ним? Мало ли, еще один штурман вер- толета... — Ну что?— смахивая ладонью с этажерки пыль, спросила меня тетя Аня, когда I я вернулась и стала искать глазами Глашку. Та спала на своей подушке в центре дивана. — Ничего не понимаю, — повторила я. — Какая ты нервная, — поджала губки Анна Львовна. — Вот я не такая! — А какая? — посмотрела я на восьмидесятилетнюю пигалицу. — Я? — тряхнула кудельками Князева. — На все плюю! — Мне б ваши заботы, — вздохнула и уселась я. — Бери! — разрешила она. * * * — Ты, Наташ, в своем уме? — узнав про деньги, которые я попросила Нину . Ивановну спрятать у себя, вскочила и начала бегать по квартире Анна Львовна.— А сколько? — Я не считала, — покраснела я. — Повтори? — покрывшись пятнами, переспросила Анна Львовна. — Не счи- . тала? Не считая, отдала? Вот дура!.. — Так у меня схватки начались, — я кивнула на Глафиру. — Какать и родить, теть Ань, нельзя погодить. Вы потише, теть Ань, а то ребенка разбудите. Мне вдруг стало обидно. Я очень не люблю, когда меня называют дурой. — Ничего твоей девке не будет, — прикрыв рот, отвернулась Князева. — Наташ­ ка, нам нужно сегодня же в Ниночкину квартиру влезть! — А ключи? — деловито спросила я. — Гвоздем откроем, — махнула рукой Анна Львовна. — Ей Хренков всю дверь испохабил, до чего гнилой мужик... А то Ниночкин брат явится за наследством, так и увидишь потом свои доллары! И, повязав потуже фартук, добавила: — Ночью! Заберем обе банки с деньгами, и наймешь для своего адвоката, а то засудят! А я не верила. Неприметный японский пикап под окнами с красноуральскими номерами весь день не давал мне покоя. Вечером он уехал, свернув в сторону объездного шоссе, в окно я увидела, как мигнули габаритные алые огоньки, но примерно через полчаса, уже стемнело, вернулся и кто-то вышел из салона. Женщина... Со стороны водителя тоже выпрыгнула какая-то темная фигура. Они пошли к подъезду. Я замерла, потому что увидела и не поверила глазам. Я увидела Таню Дубинину, молодую маму и мою добрую знакомую, но я едва узнала ее. Я не ведаю, что надо есть и как голодать, чтоб из цветущей толстушки с высокой грудью и бедрами, как две подушки, за две недели превратиться в изможденную тень... Я стояла, прижавшись к окну, пока Таня и тот мужчина не скрылись в подъезде. — Может, это не она? — спросила я. — Что?!! — высунулась вместе с собаками из кухни Анна Львовна. — Деточка, не говори сама с собой... Чокнешься, — подумав, сказала и спряталась обратно Анна Львовна, и собаки тихо убрались вслед, гладя на меня глазами психиатров. Видимо, в те дни мое сознание было настолько пограничным, что я послуша­ лась и пошла на взлом, будем называть вещи своими именами, чужой квартиры, чтобы забрать свои деньги. — Они должны лежать в банках из-под кофе, на сушилке, под потолком, — вспоминалая. — О-о-о!.. — Ты чего? — взглянула и передернулась Анна Львовна. — А вдруг?.. — Ну, чего, не тяни! — А если Ниночку убили из-за них? 5 заказ № 139 65 СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ