Сибирские огни, 2004, № 2

СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ * * * — Анна Львовна, спасибо вам, — вернувшись из прокуратуры, первым делом поклонилась я. — Не выдумывай, — усаживаясь на диван с собаками в ногах, с любопытством посмотрела на меня пожилая женщина. «Неужели я тоже стану такой же старой, если доживу? Нет, этого не может быть! — подумала я и ужаснулась. Благодарность к чужой доброте не сделала меня сле­ пой, и я с тоской улыбнулась тяжело дышащей бывшей учительнице и трем ее соба­ кам, которые, казалось, угадали мои мысли, по крайней мере, одна из них, самая драная, вдруг начала показывать клыки и бледного вида язык. — Ну, виделась с мужем? Рассказывай, — поправив «домино» на голове, спро­ сила старушка; когда я уходила Анна Львовна как раз начала себя стричь, щелкая ножницами, как сумасшедший портной. — Нет, и за пеленками не пускают! — А я что говорила! — поджала губы Анна Львовна. — Да-а... — Если не выгоните, сейчас Глафиру выкупаю, а потом... — я быстро взглянула на нее. — Оставайся, — быстро сказала Анна Львовна, — Ты мне не мешаешь, живи. — Давайте я вам полы вымою и кухню могу побелить?— зачастила я. — Ну-у, — протянула Князева, оглядывая чистенький потолок. — По мне, хоть все тут перебели! Ну, рассказывай, что там еще было-то? Что тебя спрашивали? Я рассказывала уже в ванной, одновременно наливая воду в тазик, Анна Львов­ на держала Глафиру, а я тихонько обливала ее теплой водой из кружки, душ был старинный и торчал под самым потолком. — Анна Львовна, я не понимаю, что я ей сделала? Что? — я повернулась, стара­ ясь встретиться с прозрачными глазами бывшей женщины, а теперь старухи. — Ну-у... — подумав, сказала она. — Хамила, конечно, тебе, но я думаю, Ольга считает: вот, мол, приехали, а ей теперь разбирайся с убийством. — Но... — начала я, пораженная логикой, в которой, на мой взгляд, не было никакой логики. — Но как вы рассуждаете! У нее же работа такая, сама ее выбрала! Шла бы в фотомодели! С убийством ей разбираться? Такая разберется, как же!.. — Выходит так, если по-житейски рассудить, — погримасничала Анна Львовна. — Вот в Сапожке твоем приезжие убили бы мать с сыном? Ну, разве ты не стала б их ненавидеть? — Но я же не убивала, и Дима не мог их убить! — я чуть не выпустила из рук скользкую и теплую Глафиру, и сердце у меня екнуло. В старой с пожелтевшими плитками ванной лампочка мигала, и пахло чистым паром и присыпкой. — Но он там был! — убежденно сказала Анна Львовна и вышла из ванной. — Зачем он зашел туда? Зачем в его руках был топор? Зачем он кинулся на милиционе­ ра? Иди, я подотру! — Л сама... — Глашу уложи, — наступив на тряпку ногой, не дала старушка. Мои 19 лет на тот момент были плохими советчиками в той ситуации, в кото­ рую я попала. Звонить бабушке я не хотела категорически — еще помрет, думала я, что же с коровой тогда будет? Такие фортеля судьбы, к сожалению, не по уму моей бабули, мудрость не коснулась ее чела своим крылом, зато одарила таким криком, что лучше ей ничего не знать и пребывать в неведенье. К тому же, моя простая и бесхитростная бабка — совершенно безденежная и вряд ли могла мне помочь. Вот так. ЕСЛИ БЫ НЕ ГЛАФИРА Если бы не Глафира Дмитриевна, я была бы в ту ночь дома, и ничего не про изошло! Если бы не Глафира Дмитриевна, что было бы со мной? Осталась бы я жива? 56