Сибирские огни, 2004, № 2

— У нас регистрация, вот, — я протягиваю справку. — Кончается через месяц, так. Как вы оказались в городе? Вы прописаны в Сапожке? Что за город — Сапожок? И не выписались до сих пор. — Да, — я начала рассказывать. «Бывают же такие неприятные люди, — думала я тем временем, — так и норо­ вят цапнуть, а за что?.. Я замужем, у меня ребенок, мы снимаем комнату, все по- хорошему». — Диме предложили работу и мы продали дом, — понимая, что если расскажу, как и почему мы уехали из Красноуральска... начинаю врать, сразу же покраснев. — И приехали сюда... все-таки Москва, не Чечня. — Почему «Чечня», — поморщилась Ольга Леонардовна. — Было два предложения о работе — второе отсюда, а я уже ждала ребенка, — добавляю полправды я. Посмотрела на Глафиру, она, слава Богу, спала. Я объяснила все перипетии, придерживаясь выбранной легенды, они заняли до­ вольно много времени, но Солодкина, едва я закончила, заинтересовалась другим. — Почему именно Полежаевск? С какой стати? В Подмосковье достаточно го­ родов, но вы приехали именно сюда? Почему вы выбрали именно этот дом? Для меня эти вопросы звучали абсурдно, я не знаю, почему Дима привез меня сюда, но я поняла, что он уже знал Нину Ивановну, еще когда учился в Москве. Снимал ли он у нее квартиру раньше, я так и не спросила тогда, мне это просто не пришло в голову в тот первый день, и, выложив все свои соображения, стала ждать. — Но почему именно в Полежаевск, ведь даже работать ваш муж стал в Моск­ ве? — никак не унималась следователь и не сводила с меня глаз, пока я пыталась свести концы с концами. — Часто люди срываются в надежде заработать, — невпопад отвечала я. — Случай, простое совпадение, ну должны же мы были где-то остановиться, ну и оста­ новились здесь, где была свободной эта комната. — Вот и именно! — не выдержала следователь. — Вы с мужем срываетесь беременная черт-те откуда, снимаете комнату в хорошем доме, и ваш муж убивает хозяйку квартиры и ее сына! «Дура!»— хотела крикнуть я, но вдруг поняла, что она, либо не шутит (какие уж тут шутки), либо провоцирует. Может, я что-то в запале скажу, выкрикну, и... Хотя моя ложь, насчет причины спешного отъезда из Красноуральска была вынужденной, я лгала из чувства самосохранения, ведь расскажи я про смерть от обезболивающего укола Тани Бобровник... мне даже трудно представить, что она могла подумать. И мне стало страшно. Я даже плакать не смогла, так мне стало страшно. «Зачем мы сюда сорвались? Почему, правда, мы приехали сюда?» Я помню, как назвала то место, название фирмы и телефон, в которой работал муж в Москве. Солодкина записала, начала звонить, проверяя, и, так и не сказав, когда я смогу увидеть Диму, и не решив, могу ли я войти с участковым, дознавателем или с ней в 36 квартиру за вещами, игнорируя мои просьбы, подписала повестку и сказала, что я могу идти. — Но что же мне делать? Мне же не на что жить? И негде! — Устройтесь на работу или езжайте по месту прописки в свой Сапог. У нас к вам претензий нет — в ночь убийства вы были в роддоме, — посмотрев на свои острые ноічи, сказала Солодкина, будто я сама не знала, где я была в ту ночь. На ее календаре стояло черное число— 26 июня, среда... В прошлую среду все как раз и произошло. — Я не могу устроиться с ребенком и без прописки, мне не на что ехать в Сапог, — начала в тоске бубнить я, но Ольга Леонардовна перебила меня поучительным тоном: — Обратитесь к друзьям мужа на работу, позвоните туда, — уже более спокой­ но закончила она. Я подумала, глядя в угол, поднялась и вышла на улицу. Собирался дождь, но так и не пошел. Дождем только пахло. СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ