Сибирские огни, 2004, № 2

СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ № ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ — А кто ж еще убил? Кому она, к черту, нужна? С дебилом своим? А? — громогласно заявила «староста подъезда». — Что-о-о? — пересохшим ртом спросила я, но Атаманова торжественно про­ шла мимо и вышла из дома, хлопнув дверью так, что мне на голову посыпалась штукатурка. — Сумасшедшая бабушка, ой, ой, — сказала я, боясь подходить к опечатанной двери, пакет с вещами снова упал, а дверь квартиры напротив открылась внезапно и из нее на меня прыгнули три собаки с мокрыми слюнявыми мордами. * * * — Я не верю, — утерев слезы и разжав зубы, повторила я, — не верю. Слабость навалилась на меня, как мешок с мукой на бродячую кошку. Низ жи­ вота болел, ног я не чувствовала. Глаша лежала на подушке в центре дивана и одна из собак положив черные лапы рядом с головой ребенка с мерцающим удивлением в глазах смотрела на спящую Глашу и шевелила своими собачьими бровями. — Я не верю, скажите, что вы пошутили, — попросила я и посмотрела на бес­ цветную старушонку в желтом халате, которая сутулясь сидела напротив, поддержи­ вая рукой подушку с Глашей. — Я точно знаю, — подбирая слова, тихо, с интонацией «врач-больной», очень вежливо сказала Князева и отвела взгляд. Ей было уже за 80, но умозрительно она казалась моложе — этакая куколка из сундука. Обычно такое бывает с людьми, со­ хранившими ум, и еще, если тело не превращается от старости в мешок костей или гору жира. Некоторые люди умудряются пристойно стареть... Глафира проснулась и быстро открыла глазки, черная собака заволновалась, высунула язык и восхищенно замахала хвостом, производя им ветер. — Ав, — тихо сказала она и взглянула на нас, — ав, ав! — Проснулась, — не своим голосом пропела Анна Львовна, — попочка слад­ кая! Люблю, не могу! Я улыбнулась и, погладив руку старушки, не спрашивая, охнув, пошла в ванную мыть руки. Глафиру надо было кормить. ОКАЗЫВАЕТСЯ... Все вещи, небольшая сумма денег, пеленки и все, что купили для ребенка — осталось лежать в тридцать шестой квартире, как раз за стеной, на которую я сейчас смотрела. Все это было абсолютно недоступно для меня, за опечатанной милицией дверью. Да черт с ними, с вещами... Но в среду, ровно пять дней назад, Нину Ивановну с сыном убили. Ночью... Подожгли... Анна Львовна на мои возгласы только прижимала руку к губам и моргала глазами, Наконец, подождав пока я уложу Глафиру на подушку, рассказала все, что знала сама. Половина первого ночи сестры Фонариковы с 7 этажа вызвали пожарных. Им показалось, что кто-то надумал их поджечь— из вентиляции и снизу из окна валил дым, и они слышали два или три крика... Милицейский наряд прибыл на удивление быстро — через час (пожарные во­ обще не приехали ввиду того, что сестры Фонариковы перепутали телефоны и по­ звонили вместо 01 по 02) и обнаружили за дверью 56 квартиры трупы мамы и сына Мальчик лежал в прихожей, мама в своей комнате на кровати, на кухне дымила выгоревший бак с бельем. В квартире на милиционеров бросился мой Дима с топо­ ром... и ранил первого милиционера... — Кричал, как раненый зверь, — повторила, крестясь, Анна Львовна. — Л милиционера потом несли, из него крови по всей лестнице натекло... — Что вы такое говорите?— спросила не я, не я, нея... — Я видела, — еще раз твердо повторила Анна Львовна. — Тебе лучше знаті правду. 52