Сибирские огни, 2004, № 2

— Наташ, — обернулся ко мне визитер и протянул барсетку.— Долг! — Да, — промямлила я. — Там деньги, спрячь, — уже с порога напомнил он. — А у меня воды отошли, — поделилась радостью я. — Ух, ты! — так и не вышел он.— И что теперь будет? — я увидела — он перестал дышать. — Ди-иииима на рабоооотуууееехал! — набрав воздуху, зарыдала я и нача­ ла икать. — И как мне теперь? У меня мама в Японии, — зачем не знаю, сообщи­ ла я. — В Хиросиме работает?— понимающе кивнул визитер.— Наташ, деньги тут не оставляй, — и кивнул на стену за которой Мазут и Саркис отрабатывали друг на друге удары. — Упрут. Я повесила барсетку на одну руку, пакет с документами и сменным бельем — на другую и беспомощно посмотрела на человека, которого видела второй раз в жизни. И тут началась первая моя схватка и вбежала Нина Ивановна, в машину меня вносил, кажется — он, потому что Ниночка меня просто не подняла. Даже в самых смелых мечтах, да никогда, никогда я не рассчитывала, что рожать я поеду в коллекци­ онном «Астон-Мартине» и водитель в «кримплене» сливового цвета будет жать на газ, а я — кричать: «Рожу-ууу!» Ребенок колотил ножками и рвался наружу, а Нина Ивановна успокаивала меня все семь минут езды до роддома: — Наташ, у нас тут, послушай, психиатр района— Бредов! — Ой,— держась за живот силилась улыбнуться я. — А главный нарколог города— Ширяев! — Да? Ой! — Закругляйтесь, — зачем-то сказал «кримплен», подъезжая к роддому. — А нач. РОНО— Пустышкина! Ниночка Ивановна сочувственно глядела то мне в глаза, то на живот и говорила- говорила, не поймешь, шутит— нет, но глаза были серьезные... Уже с каталки, на которую меня положили две роддомовские бабушки с круглы­ ми личиками, я сунула рыжую дешевую барсетку в руки Нины Ивановны. — Спрячь, Ниночка! Там деньги! — Спрячу, Наташ, не беспокойся, — положила она в свой пакет сумочку с деньгами. — Как бы Октябрик не порвал! — охнула я на весь коридор. — Ой, рожу!.. — Слушай, — тихо сказала Нина Ивановна.— У меня дома есть банки из-под кофе, на сушилке стоят, под самым потолком. Если что... ну, мало ли, деньги там. Я закрыла глаза и отключилась. ИЗ ЖИЗНИ КОКУРКИНОЙ д .и . — У меня СПИД, и я голубой,— закончив половой акт, обрадовал Дарь Иванну этот странный незнакомец, без спроса зашедший в ее дверь. — Правда? — подслеповато щурясь, задумалась веселая старушка.— Переве­ дите на русский литературный язык. — У меня — ВИЧ, и я — педераст, — членораздельно и с душой выговорил гость. В бедламе кокуркинской квартиры повисла жуткая тишина. — И что теперь? — смущенно спросила Дарь Иванна. — Что же ты со своей заразой везде ходишь и трясешь? Ходишь! И трясешь! — Залилась краской гнева Дарь Иванна. — А? Что же я теперь тоже голубая и спидозная? — Да, — печально обронил незнакомец, надел брюки-стрейч и ушел, оставив Дарь Иванну с ее бедой одну-одинешеньку. Времена пошли... 4 м и о № 139 49 СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ