Сибирские огни, 2004, № 2

СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ £ 0 ^ |) ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ И когда кто-либо из жителей подъезда шел домой мимо их окна к заветной двери, они обсуждали — в чем он уходил и в чем вернулся? Ведь при таких сумасшедших деньгах, что сделает абсолютно любой житель голубой планеты— совершит променад и накупит всякой всячины— от носильного белья и меховых стелек в валенки родной бабушке до машины «Джип». Но пока никто, никто и никто своим шибко нарядным видом не показал наличие техДЕНЕГ! ТРОГАТЕЛЬНЫЙ МУЖЧИНА Прошел месяц после ограбления Достоевской. Было утро. Пели пташки и про­ чие птички. Старый гей Коцюбинский был очень похож на старую девочку. С бритыми ак­ куратными щечками, отливающими синевой, добрыми глазками и вечным насмор­ ком мужчины с нетрадиционной любовью. И что? При нем всегда имелся чистый наглаженный и вкусно пахнущий платок. Гей, его звали Гена, аккуратно промокал им нос и шел по жизни дальше. Редак­ тор, литературовед, превосходный критик — профессия одиноких женщин. И он тоже был в основном одинок, да. — Танечка!— увидев Достоевскую, выходящую из подъезда, искренне обрадо­ вался он.— Дайте вашу ручку. Чмок! Чмок! — Ну, поцелуйте, ладно, какой вы, Гена, — удивительно вкусно и кокетливо засмеялась известная писательница. — Как вы там? — Как я? Да что я? Жив пока? Или не жив... Сам не пойму. Любви хочется, — мягко посмеялся Гена.— Наслышан, Танечка, не жалейте! Гена смотрел на Достоевскую и, хоть сам позавтракал чаем с булочкой, никогда никому не завидовал и уж тем более не злорадствовал, если у кого что... — Ах, Гена, лучше жизни ничего нет, — взмахнув блестящими ресницами, тихо сказала Таня Достоевская и взглянула на него своими двумя галактиками. — И хуже тоже,— улыбаясь, буркнул он. — Ой, правда, — снова засмеялась Таня. — Ну, что, вы тоже на остановку? Ну, пойдемте... — Я так обрадовался, когда Танечку увидел, — заботливо подал руку Достоев­ ской известный и тоже знаменитый литературовед Гена Коцюбинский. — Пойдемте потише. Когда мы с вами еще поговорим... * * * — Я вас могу понять, Гена. Я тоже люблю секс с мужчиной. Его никогда не бывает много, — задумчиво отметила Достоевская, усаживаясь с Коцюбинским на сиденье трамвая, — Спасибо,— тихо кивнул старый гей. — Таня, вы— ангел. Если бы все пони­ мали меня, как вы. Трудно жить непонятым и изгоем. — Плюньте вы!.. — моргнула блестящими глазами гениальная Татьяна. — Да я и плюю, Танюш, — поцеловал Татьяне Львовне ручку Коцюбинский. Солнце осветило их, мягко со звоном тронулся, заурчал и поехал полежаевский золотистых расцветок трамвай. УТОЧНЕНИЕ (к вышесказанному) Когда Гена видел Таню, он испытывал сильнейшее чувство любви, которое счи­ тал очень долго лишь волнением при виде гения или прекрасной умной женщины— не более, но... С годами он все ясней понимал — если бы тогда, в первый раз, он встретил Таню, которую, независимо от ее к нему отношения, обожал и боготворил, вся его не традиционность в ориентации просто не состоялась бы. 46