Сибирские огни, 2004, № 2

Ефрем ПОДБЕЛЬСКИЙ СТРУНА, ЗВУЧАЩАЯ СТИХАМИ Перечитывая Елизавету Стюарт 3 февраля 1984 года ушла из жизни, но не из поэзии, замечательная сибирская по­ этесса Елизавета Стюарт. Прошло всего лишь двадцать лет, но после всех перестроечных катаклизмов, кажется, что целая вечность. Теперь, когда мы только-только приходим в себя, пытаясь понять, что же произошло с литературой за эти годы, самое время вспом­ нить об этой большой поэтессе (кстати, сама Елизавета Константиновна, по свидетельству современников, не любила слово «поэтес­ са», предпочитая, чтобы ее называли про­ сто: «поэт»). У стихов Е. Стюарт свое, объемное зву­ чание. И даже не звучание — отзывчивость струны, длящей свой мелодичный звук пока пишется, читается, творится стих. В этой нео­ бычной для современной поэзии мелодике — звукоряд не столько музыки, сколько души, уравновешивающей слово и интонацию, мысль и чувство. В начале поэтического пути Е. Стюарт, пришедшегося на военные годы, именно созвучие голосов войны и души создавало особый строй и настрой ее «военной» по­ эзии. Ползли орудия ночами По потрясенной мостовой. Эта пушкинская строка — свидетель­ ство той чуткости слуха поэтессы, которая слышит не только в пространстве, но и во времени: потрясены войной и «перечеркну­ тый покой» вчерашнего мира, и город пер­ вых дней войны и даже Пушкин, чей Мед­ ный Всадник, превращается в орудия возмез­ дия. Одно из самых проникновенных стихот­ ворений Е. Стюарт военной поры также «зву­ ковое», и называется оно «Гитара». Идет бой, а она, «сто мелодий в сердце затаив», не молчит: На каждый выстрел каждая струна По-своему тихонько отвечала. И уже после сражения, наедине с «при­ тихшими бойцами», гитара звучит таким пре­ ображенным голосом, «на такой струне», что «не выразить словами». Вот эти «сто мелодий» затаенного до поры чувства, про­ рывающегося не словами уже, а образами, необычными, нежданными, но в то же вре­ мя единственно здесь уместными, и станет творческим кредо сибирской поэтессы. На­ страиваясь на лирический сюжет стихотво­ рения, его перипетии и извивы, мелодия об­ раза наполняется смыслом и плотью, и то, что кажется нам иногда не очень логичным, на самом деле есть итог жизни образа в сти­ хотворении, его пик, верхнее «до». Так, в стихотворении «Елка» рассказ о праздновании Нового года заканчивается, ка­ залось бы, не совсем традиционно: Раздетой елкой, брошенной в сугроб, Проходят будни. Можно заметить, однако, что образная суть ранних стихов Е. Стюарт тесно связана с их риторическим началом, когда тема сти­ хотворения воспринимается поэтом как идея, требующая доказательств — словесных и несловесных. В зрелых произведениях, осо­ бенно 50 — 70-х годов, тема и образ у нее сосуществуют более естественно и органич­ но. Но эти две стороны образа —- музыкаль­ ная и риторическая — сохранились как не­ обходимые части целого. Так же, как жизнь не может существовать без морали, женщи­ на без мужчины, утка без озера. Последнее сравнение взято нами из стихотворения кон­ ца 50-х годов, которое поначалу похоже на пейзаж — картину «ночного водоема», над которым летит «одинокая утка». Тишина, спокойствие и согласие царят в этом готовя­ щемся ко сну мире. Но вдруг летящая утка 195