Сибирские огни, 2004, № 2

— Скажи, как узнал? Хочу поучиться у тебя! — Ехал мимо казачьего табуна. А двух белых коней нет. Их специально держат для встречи больших начальников. Значит, будет проезжать. Узнает, что к Ниме Очи- рову сын приехал — завернёт на пиалу с кумысом. Отец представит сына. Иди ба­ тыр, стань рядом с отцом. Целый год после этого умный Кондохой работал помощником мудрого Бондо- роя. Большим человеком стал! «ЗАРОК» ПО-ЗАБАЙКАЛЬСКИ Дело было в селении Култума Нерчинского горного округа в благодатном 1857 году — дожди шли вовремя и солнце грело ласково, и золотишко мылось удачно, и скот благоденствовал на пышных лугах. Новый пристав (управляющий) горной дистанции Александр Александрович Черкасов пришелся по душе култуминцам. Веселый человек и азартный охотник, он в будущем станет известным горным инженером и писателем, автором «Записок охотника Восточной Сибири», изданием которых в Петербурге руководил в 1867 году поэт Некрасов, а в 1876 году именно к Черкасову специально приезжал в Си­ бирь натуралист и путешественник Альфред Брем, автор всемирно известной «Жиз­ ни животных». Горному приставу Черкасову по чину был положен денщик, коим и служил Михайло Кузнецов. Но, в сущности, еще совсем молодой, 23 лет от роду, Саша Чер­ касов близко сошелся со страстными охотниками братьями Шестопаловыми. Одно­ го из них, Егора, приписал к конюшенному цеху и сделал вторым денщиком, наре­ ченным сотоварищем по охотничьим приключениям в тайге. У Егора Шестопалова был родной брат Николай, который имел «зарок» по вы­ пивке — один раз в год. Обычно 1 октября Николай брал отгул на неделю. Начинал пить рюмкой, потом переходил на кухонный ковш, черпая им прямо из ведра. Такое убийственное питье продолжалось четыре дня. Затем богатырь «силищи непомер­ ной, с грудью, точно выкованной из корабельной брони», отсыпался, шел в баню, парился до чертиков, выходил на речку, обливался холодной покровской водой -— и попойке конец, до следующего Покрова, что соблюдал свято. Молодой Черкасов не раз подсмеивался над Шестопаловым: — Ну что, Николай Степаныч, сдернул охотку? — Сдернул, ваше благородие, — пристыженно вздыхал богатырь. — И порядоч­ но сдернул. Теперь довольно! Укреплюсь на целый год. — Ну, а как прорвет? — Нет, барин, не прорвет, уверься, не прорвет! — клялся великан и стучал в грудь пудовым кулачищем — гулом гудела грудь. И вот, повторяюсь, дело было летом 1857 года. Николай Шестопалов, рассер­ женный очередным надсмехательством барина Черкасова, решил учудить над ним. С утра Черкасов с Михайлой Кузнецовым и отставным обер-штейгером Павлом Черемных, смелым охотником и острословом, поехали добыть пантача, изюбра с целебными рогами. А Николай перед этим сам добыл хорошие панты. Часть законсервировал на продажу, часть живой крови в пузырьке припас для себя. Пошел в черкасовский амбарчик, нашел водочный припас барина, отыскал и запасную фляжку. Разбавил водку свежей пантовой кровью на глаз, чтоб не умертвить пьющего, но задать ему мужского «жара». Когда после двухдневных бесплодных сидений и скарауливанья пантача, груст­ ная и потрепанная в тайге компания вернулась в Култуму и зверопромышленники оправдывались неудачей (медведь испугал и разогнал изюбров), когда они пошли в баню, а брат — денщик заранее подготовил фляжку с водкой, то брат — великан подменил фляжки. Привычка пить из фляжки была унаследована от целого клана горных инженеров Черкасовых. Напарились Александр Александрович с Павлом Елизаровичем Черемных, присели на крылечке. Отставной обер-штейгер отказался от глотка, поблагодарил напарника и ушёл домой. А 23 лет от роду, бравый барин Саша Черкасов выпил и заходил винтом по двору. На любовь потянуло, а где её быстро найдёшь в Култуме? ш о В к m ч s < X К 171