Сибирские огни, 2004, № 2

ЮНИЛЬ БУЛАТОВ іЙв&Ь РАССКАЗЫ УЛИЦЫ БРЯНСКОЙ Слава богу, ниісго не погиб, но раненых и обожженных было много. Профессор Перенсон сам, будучи кожником, приходил в палаты и своими мазями, как мог, лечил пострадавших. Семье профессора дали скоро большую квартиру на улице Мира. Квартира с двумя ванными, с двумя выходами, в старинном доме бывшего дворянского собра­ ния. Профессор уже больше не занимался опытами, сдал протоновую пушку в ме­ таллолом и лечил больных старинным способом по-крестьянски: мазал голову «ли­ шайников» дегтем, точнее, специальным составом, где было много дегтя... ПОД ИСПАНСКУЮ МУЗЫКУ Когда съедает тоска, я включаю старый электрофон «Аккорд». Скрипач Леонид Коган играет «Испанский танец» композитора Гранадоса, а я смотрю на книжный шкаф со звериными мордами на стекле, пришедшими из ацтекских храмов. За мор­ дами ацтеков стоят в ряд русские классики — иных я не понимаю и не читаю. Смотрю из окна на дорогу, которую оседлал завод «Лакокраска». На крыше черного завода стоит резной бельведер. Где-то я видел этот бельведер — не-то в Италии, не-то в Испании, в которых я никогда не был. Романтическая музыка Сарасаты смыкает мои очи, и память легко бежит по старой ухабистой дороге далекого детства. Босые ноги легко несут по суглинку, уплотненному редкими машинами. Дорога тянется вдоль улицы Брянской, с дома­ ми столь разноликими и дворами столь запутанными, что лучшей улицы для детских игр не найти... Вот компания ребятишек во главе с Иосифом Левиным играет в «зоску». «Зос- ка» — это кусочек козлиной шкуры, с пришитой понизу свинчаткой. «Зоска» летает в воздухе, как парашют, спускаясь на головы играющих и вновь взлетая от хорошего пинка. Счет у Иоськи идет за сотню, он самый ловкий из ровесников. Семитское лицо уже покрыто глубокими баками, а грудь заросла волосами, завитыми, как у бараш­ ка, — издали его можно принять за Пушкина. Его так и кличут: «Пушкин». Пушкин манит пальцем и зазывает к себе домой, где его мать день и ночь строчит на швейной машинке. Двери Иоськиной квартиры столь тяжелые, что ни один грабитель не вой­ дет, а их несчетно на нашей улице. Иоська показывает на ручку, хитро стянутую несгибаемой проволокой. «Особое устройство от воров, — Иоська прикладывает палец к губам: — Нико­ му ни слова!» А я никому и не скажу, поскольку нет давно Иосифа, и дом его снесен тысячу лет назад, еще в царствование царя Соломона, отца Иосифа Левина. Где, с кем и во что играет ныне Иоська?.. А память продолжает бежать по иному двору, еще более запутанному. Разноли­ кие дома, начиная с дороги, ступенями шагают вверх и упираются крышами в кру­ тые холмы, сплошь изрезанные глубокими ярами из красной глины — отсюда и Красноярск. На мой стук вышла мама Витьки Соломатова. «Витя ушел в училище, — качает головой Витина мама.— Он сильно занят». На моей памяти Витя всю жизнь учился в железнодорожном училище. Мы, его сверстники, еще только в первом классе, а Витька уже одолевал слесарное дело и точил громадные железнодорожные колеса. Так что даже на игру в «Чижика» не было времени. Но вот сегодня он зовет меня издалека. И только я подбегаю, как он ударом ноги ловко бьет по дощечке, с которой птицами взлетают палочки-чижики. Я успеваю поймать высоко в небе одного из одиннадцати чижиков и становлюсь гоня­ 162