Сибирские огни, 2004, № 2

тельно после бани ноги земли не чуют, да и сам-то мост подвесной, специально построенный в стороне от основного, чтобы удобно было избегать тетушку. Коль тетушка зацапает, придется любимому племяннику кушать ватрушки, к которым после бани желудок не расположен, что-нибудь покрепче бы. Давно, до войны еще, мой дед, кормилец семьи, пропал в лагерях, как провалил­ ся сквозь землю, и пришлось моей маме, добавив два года в паспорт, идти вместо школы на работу в Военторг. Все лихие годы тоненькая, как тростиночка, мама несла на себе большую семью мал мала меньше. В цирке на шестах и то меньше народу сидит, а тут крохотная девчушка несла пятерых человек, что мало задумывались о тяжести, лежащей на плечах старшей сестры, и, подрастая, неохотно слезали с нее. С годами одни слазили, но взамен садились другие всевозможные кровопийцы, что благодарили женщину отборной бранью. Так мать едва дошла до пенсии и, перейдя роковой рубеж, умерла от перенапряжения. Пришлось и мне, любимому сыну, слезть с материнских плеч и податься в Крас­ ноярск на поиски дармового хлеба, который в избытке был у тетушки Наили. Теперь уже тетушка спасала меня от голодной смерти, подкармливая ватрушками и каменны­ ми пряниками. Задача облегчалась тем, что тетушка, удачно выйдя за старинного при­ ятеля, поселилась на его квартире, а весь обширный двор сдавала квартирантам. Тетушка тщательно опекала последнего мужа и, несмотря на убедительную просьбу, вела учет алкоголя, выдавала строго по сто граммов утром и вечером. И только дорогому племяннику она разрешала приносить бутылочку, предварительно выдав эту бутылочку ему в качестве премии, но чтобы ни-ни дяде Володе. Дядя Володя каждый раз расцветал, встречая гостя с чудесным подарком в руках. Редко, но случалось, что тетушка, несмотря на все уловки, не могла изловить неуловимого племянника. Тогда тетушка раздавала пряники и ватрушки голодным соседкам и вместе с ними устанавливала блокаду второй половины дома, где жил я. Особенно старалась соседняя старушка, чье окно выходило прямо на двор нашего родо­ вого гнезда. Именно она, добрая старушка, и сдала в НКВД нашего деда, что больно шумно вел себя на своем дворе. На дедовском дворе горели большие костры, ржали молодые жеребицы, кипела в чанах конина. Давно это было, и Бог всем судья. И вот много лет спустя после предательства и разорения тетушка Наиля под руку со старушкой-ватрушкой выглядывали из-под руки сквозь двойное стекло хит­ рого племянника, что прятался, должно быть, где-то в погребе. В погребе и на самом деле прятались, но в соседнем флигеле, где жили тогда студенты художественного училища. Возглавлял банду квартирантов Коля Буриков, вечный студент, поселившийся еще у бабушки двадцать лет назад. Коля читал «Со­ ветский спорт», перевернутый вверх ногами, и, возлегая на кровати, совершенно не замечал хозяйку, что билась в окне, как большая бабочка. — Коля, я тебя вижу! — настаивала тетушка Наиля. Николай не оспаривал: если не слепая, то видит. Но бренную плоть Николая душа его, воспарившись, наблюдала с крыши, сидя рядом с тогдашним котом. Цир­ ковое представление, да и только. На этот цирк иногда сходилась вся улица Брянская. Старушки, заглядывая в щели ворот, единодушно вздыхали: раньше Хасаиновы жили весело, а сейчас, что ни говори, не двор, а кладбище. Одно утешает, что бабушкин племянник ныне играет в московском «Спартаке», об этом каждая собака знает... ДУША Говорят, что душа у каждого, как расцветка у галстука — у кого в горошек, у кого в цветочек. Я сижу на диване и разглядываю небольшой коврик, висящий на стене, который вернула мне дорогая тетушка Наиля. С этим ковриком много связано. 147 ЮНИЛЬ БУЛАТОВ № РАССКАЗЫ УЛИЦЫ БРЯНСКОЙ