Сибирские огни, 2004, № 2

Но и следующим летом не получилось: он же принял все меры к тому, чтобы его компьютер больше не сбивался, и компьютер, это чудо техники, действительно теперь работал бесперебойно. Он много раз потом вспоминал тот день. День этот снился ему, и сны были до того солнечные, синеокие, душистые, что Артем просыпался с ощущением, будто жил в этих снах, а просыпаясь, погружается в сон. В этом, наяву, сне все было блед­ нее, не было запахов и яркой, до ликования, радости, и не было четких очертаний, так что ты будто не ходишь, а плывешь в каком-то тумане — в отличие от тех снов, где он ходил по земле, трогал все, и все отзывалось реальными осязаниями, щекот­ кой в носу от пряных запахов, зайчиками в глазах от яркого солнца и блеска зелени, так что он совершенно запутался, где сон и где явь, и просто жил, тихо и терпеливо, стараясь забыться работой и не думая об этих снах и своей жизни, потому что думать стало просто мучительно — хотелось стряхнуть с себя наваждение, сме­ шать все разом — как в детстве: собираешь, собираешь мозаичную картинку из цветных картонных кусочков, но какого-то кусочка обязательно не хватает, затерял­ ся, и ты в раздражении сметаешь все разом рукой... Иногда он затевал с женой тягу­ чий, нудный разговор на тему: что есть жизнь и зачем мы живем? — его это вдруг стало очень беспокоить. — Знаешь, драгоценный мой, когда ты что-то делаешь, когда занят серьезной творческой работой — это вот и есть настоящая жизнь! — отвечала она ему, стара­ ясь более вдохнуть в него бодрость и оптимизм, нежели углубиться в суть вопроса. — Не-ет,— упрямо тянул он свое,— это все старые интеллигентские штучки. А жизнь-то только там, где все настоящее, без подделки. Где все можно потрогать. Своими руками, мать! Своими руками... И вот однажды, три года спустя после того июльского дня, в такой же очень жаркий день, Артем Панюшин исчез из города. С утра, как всегда, уехал на фирму, до обеда работал, и никто ничего особенного за ним не приметил, кроме того разве, что был молчаливее, чем обычно. А после обеда исчез. Куда — непонятно. Как в воду канул. Убить или похитить его не могли: у него не было врагов, и взять с него особенно нечего. Похоже, исчез по собственному желанию — по некоторым признакам, ос­ мысленным его женой уже после его исчезновения, в последние дни перед этим у него просматривались косвенные признаки апатии, меланхолии и тоски; она, как водится, не придала им серьезного значения: время от времени на него это находило, но помается-помается и, смотришь, отлегло. Елена подала в розыск. Сама тоже предприняла интенсивные попытки его par зыскать. И вот какие факты общими усилиями ее и милиции, в конце концов, были уста­ новлены: человека, по всем признакам очень похожего на Артема, будто бы видели в тот день на той самой вершине, на которой они с Еленой сидели три года назад; потом, несколькими днями позже, точно такого же человека видели около деревни, километрах в тридцати от города: он ночевал у костра на берегу реки и воровал картошку в поле у деревенских; местные бабы, будто бы, заприметили его и прогна­ ли оттуда. Потом, еще примерно через неделю, какой-то подозрительный человек, уже отдаленно напоминающий Артема, только гораздо пооборванней и с рыжей бородой, нанимался к одному фермеру в селе, километрах в пятидесяти от города, косить вручную сено на неудобицах за харч и плату и жил недели две в шалаше на покосе; косил он, будто бы, неважно, но старался, и помог еще грести и метать; фермер, как уверяет, расплатился с ним и даже уговаривал остаться еще, но тот отказался... Больше этого человека никто нигде не видел как в воду канул.