Сибирские огни, 2004, № 2

ОЛЕГ КЛИШИН н и и и я § Е о я X (Г) Я Яркие розы и чёрные ленты, венки, словно щиты, вкруговую один к одному. Памятных слов серебро, лепестки, лепестки... Краски живые в глаза до сих пор почему? Парни с лопатами делают дело, спеша. Желтая жирная, вязкая глина. В неё разве уйдёт всё, что было тобой? Ах, душа! — ласточка, божья коровка... Неужто враньё? Из ниоткуда на свет, с теневой стороны перепорхнула на солнечный тёплый гранит бабочка, гостья, посланница вечной весны, вроде капустницы самой обычной на вид. * * * Два облака сливаются в одно. Клубятся белоснежные границы. Лебяжьим пухом на глазное дно, хранящее хрустальную зеницу, уходит день, забыв на берегу ресничном света радужные нити. На поднебесном тающем снегу не ожидая будущих открытий, вот-вот сомкнутся веки и века. Легко уйти, не приходя в сознанье, когда освобождённая строка уже приобрела своё дыханье. ТИХАЯ ОХОТА Ступив под полог шелестящий, под нарастающий во мне рефрен: всяк ищущий обрящет, — шагаю, будто бы во сне, куда глаза глядят. Лишь чувство шестое мной руководит. Обрящет ищущий — искусство рождается не так ли? Вид почти такой же. Угол зренья едва смещён... Ну вот же он! Красавец! Чудное мгновенье сродни тому... Волшебный сон, продлись, продлись! Так в стойке сеттер, почуя трепетную дичь, ноздрями чуткими на ветер замрёт, чтоб вдруг в прыжке настичь... 116