Сибирские огни, 2004, № 2

СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ 2 1 РЭ и о а Я ’ — В квартире — маленький ребенок, уже ночь, — не согласился Дубинин и не стал их впускать. — Ладно, давай здесь, — сказал второй. — О чем они говорили? — спросила Ольга Леонардовна. Султанов и Ларюшкин переглянулись и промолчали. — Мы не слышали, — наконец сказал Ларюшкин и показал прокуренные зубы. — Они говорили тихо. — Ну, примерно, — попросила Ольга Леонардовна, глядя на Мазута (Максуда Султанова). — Тихо говорили! — сказал Султанов. Но, примерно через час, все-таки вспомнил отдельные слова, они звучали так. — Ноя подчиняюсь командиру экипажа... — Экипаж будет заменен... — Соболь знает командира экипажа — полетит только с ним... — Тебе предложат— ты согласишься... — Я не соглашусь никогда... — Ты поедешь со мной, а вот он останется здесь... — Я никуда не поеду... — Если ты не сделаешь... твоя сучка будет мертва, мы уничтожим вас... — Смерть, где угодно... на ручке входной двери, в почтовом ящике... в конверте, в полотенце, которым ты утираешься, на телефоне, в банке с детским питани­ ем... ты слышал, о таком банкире? Кивелиди?.. Мы изнасилуем твою трехмесячную сучку... Ольга Леонардовна помнит каждое слово этого допроса до сих пор, хотя дело об убийстве семьи Сидоровых-Гильзаби не первое и не последнее в ее следственной практике. На лестницу, по словам Ларюшкина и Султанова, во время разговора выглянула Нина Ивановна и, поздоровавшись, спросила у Виктора Дубинина, не видел ли он ее Октября. Дубинин промолчал. На нем не было лица. Октябрик, услышав голос матери, выскочил из квартиры Дубининых и вприп­ рыжку, дожевывая на ходу какое-то угощение, промчался в свою дверь. — Промчался, как дурак,— размахивая руками, изобразил олигофрена Мазут. «Вот, тогда их жизнь и была решена...» — подумала Ольга Леонардовна. — И дальше? — заставила она себя спросить у Мазута с Саркисом. — Мы хотели войти следом, но оцепенели, когда увидели... этих, — быстро ска­ зал Мазут, черный, как смола. — Зайти поговорить, задать вопросы, — кивнул Саркис и улыбнулся. «Лучше бы не улыбался никогда», — поежилась Ольга Леонардовна. И уточ­ нила: — В смысле — ограбить? — Что вы такое говорите? — стал стыдить ее Мазут. — А тут— убивают! — тоже не поддался на провокацию Саркис.— Нам чужо­ го ни тонны не надо, вот вам три креста! — и перекрестился снизу вверх! Они сидели напротив и кипели от злобы. Выдыхали, показывая нижние зубы, открывали и закрывали цвета темноты глаза, один шевелил ногой, другой шевелился сам, их душила ненависть! Ольга Леонардовна поняла это, но не спешила заканчи­ вать допрос. Значит так... Нина Ивановна зашла к себе, увела сына, попрощалась с Виктором Дубини­ ным. Вслед к ней вошел, позвонив — один из визитеров. Убил сперва мальчика, видимо тот сам открыл ему дверь, потом очередь дошла до Нины Ивановны. Затем Максуд и Саркис видели, как в кв. 56 вбежал Горностаев и позвал: — Наташа, ты здесь? 108