Сибирские огни, 2004, № 2

СВЕТЛАНА БОРМИНСКАЯ ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ — Мне? — возмутилась ст. следователь Татиана. — Нет! — замахал руками Витя. — Мне! — Ну-у, — протянула капитан Палкина. — Значит, она тебе дас..., то есть любит... Мииллиооон??? Да столько не бывает... Витя вздохнул, и глаза его затуманились... — Где ты такую дуру нашел?.. — вслед ему крикнула Палкина, но ст. лейтенант Иншаков шел по коридору очень быстрым шагом и искал глазами выход на волю. Он все узнал, а значит сегодня, в следственном отделении делать ему было нечего. Не с руки. У НИХ — хэппи-энд Многие женщины грезят удачливым замужеством. Простое им ни к чему. Им кажется — вот, оно! Найдешь-завоюешь принца, и всю жизнь будешь сверкать, как новогодняя елка, всю жизнь, а не только с первого по четырнадцатое, да. «Дурочки!Какие вы все дурочки!— разглядывая в старом зеркале свое вытяну­ тое лицо, Альбина вдруг решила завязать с этими выгодными замужествами навсег­ да.— На-до-е-ло!» И была права, потому что тот запал, та энергия, которая просто током бьет от молоденьких девочек, стремящихся удачно выйти замуж, у 30- летней Альбины оста­ лась где-то на дне старой французской туфли на золотой шпильке, шпильке, шпильке... — Дорогой, Виктор Иванович, вы все ворчите, когда же это кончится? — засме­ ялась Альбина, открывая дверь участковому инспектору. — Когда? — сварливо переспросил Иншаков. — А вот когда!.. И, схватив Альбину за руку, потащил в полежаевский ЗАГС. — Куда хоть идем?— тормозила на всех углах Альбина, из-под шпилек ее летели искры! СНЫ НЕ ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ Уже три месяца прошло с того часа X, когда наша жизнь перевернулась с траги­ ческой гибелью Тани Бобровник в кресле кабинета дантиста и моего мужа. Жизнь превратилась в ничто и никогда, все осталось позади, а впереди маячила Димкина тюрьма, вышки, вертухаи и моя нищенская нежизнь. Нужно было возвращаться в Сапожок, но до конца следствия оставалось не­ сколько недель, потом предъявление обвинения, суд и... я никуда не могла отсюда уехать. «Пожалей меня, помолись за меня!.. Меня уже нет!» Я проснулась мокрая от ужаса, мне приснился Октябрик. Глафира посапывала сбоку, как же она тихо спит, ей еще не снятся взрослые сны. Октябрик вторую ночь снился мне и просил-просил-просил... То он хотел кон­ фет-подушечек, то полосатую майку, то просил познакомить его с девочкой... — От девочек так сладко пахнет... А я снова вспомнила, у меня же есть подруга Таня, соседка Нины Ивановны. Бывшая соседка. В окне мимо песочницы шла женщина, она обернулась, и я в который раз с трудом узнала ее. Таня, ей срочно нужно покрасить волосы и поправиться, у нее больной вид! О, Господи... Глафира сладко дышала во сне, я выбежала в подъезд и поежилась— в углу кто- то шевелился, фф-уу, всего лишь скомканная газета и пакет с оторванной ручкой! В будке уже с неделю сидела консьержка, я улыбнулась ей, она — мне. Около нее отирался тщедушного сложения мужичок и с блеском нейролингвистического программирования в глазах монотонно повторял: