Сибирские огни, 2001, № 1

АНАТОЛИИ КИРИЛИН бывает. Да велика ли беда, людям отдыхать надо, в городе так не подышишь. Здесь воздух. ^ Возвращаясь, Найденов думает, что мир населяют маленькие незаметные люди, С и между ними — миром и основным населением — заключен некий таинственный ^ договор, по которому одному нет никакого дела до другого. ~ Лес как-то сразу притих, помрачнел, хотя на небе по-прежнему ни тучки, ни облачка. Найденов прислушался — тишина. Ее не нарушает ничто, кроме легкого ^ шороха падающей хвои. Он давно обратил внимание: при всем богатстве и разнооб- разни здешнего леса птиц очень мало. Видимо, оттого что кругом леспромхозовские вырубки, изменившие привычный лесной уклад. Едва успел подумать об этом, как '1* совсем близко вскрикнула неведомая птица. Этот одинокий голос полон тоски и тревоги, будто отчаянно старается напомнить о себе чья-то проклятая душа. На старой колодине, догнивающей у найденовской ограды, расположился моло­ дой человек. Вообще-то все, кроме одежды, в нем больше подошло бы девушке — нежный овал лица, чистый лоб, схваченный цветным шнурком, длинные волосы, стя­ нутые на затылке резинкой, большие, в пушистых ресницах, серые глаза. Лицом моло­ дой человек очень похож на Лену, только у той все черты определенней, жестче, и взгляд решительней. На ногах у него высокие башмаки на толстой подошве, одет в брюки и куртку защитного цвета — все походное, однако он не турист. Найденов в этом уверен. Похожих молодых людей во множестве встречал он на тропах Горного Алтая. От чего бегут, что ищут, съезжаясь сюда со всех концов страны, — толком не разберешь. С посторонними общаются неохотно, да он и не ставил никогда перед собой задачу понять их, разобраться, зачем оставляют свои дома, квартиры, организо­ вывают что-то наподобие коммун или просто ходят от одного случайного пристанища к другому. Этакие новые калики перехожие— так определил он их для себя. Его горы интересовали как источник физического здоровья, хотя всякий раз, возвращаясь в город, отдавал себе отчет, насколько стал добрей, спокойней и терпимей к досадной бесконечной суете. — Пойдем перекусим, — позвал он странника и распахнул калитку. Стол накрыл на веранде. Хлеб, молоко, редиска, лук, обжаренная в подсолнеч­ ном масле картошка — все это Найденов собрал и приготовил за пятнадцать минут. — Может, баню истопить? — спросил, когда закончили обедать и молодой чело­ век поблагодарил за еду. — Помыться, постирать?.. — Нет, — тот решительно мотнул головой, поднялся из-за стола. — Я пойду. — А то пожили бы несколько дней. Далеко идти-то? Молодой человек махнул рукой, не то обозначая направление, не то говоря: какая вам разница! — Я думал, мы поиграем. — Найденов показывал на флейту, торчащую из кармана рюкзака, точь-в-точь как у него. Он заметил ее сразу же при встрече с молодым человеком и все не знал, с чего бы начать. Упоительный дуэт с Ивановым в комнате общежития не давал покоя. Он то и дело раскладывал знакомые мелодии на две партии, иногда придумывал новые темы, свои, кое-что даже записывал. Но... сыграть нес кем... — Не умею, — говорит странник и внимательно смотрит на хозяина. — А вы не здешний, не деревенский. — Я что ни на есть деревенский! — злится отчего-то Найденов. Теперь он вспоминает, что видел не раз эти маленькие дудочки у таких же моло­ дых людей в горах. Видимо, с помощью флейты они медитируют, отрешаются от мира, извлекая какие-то звуки, не понимая при этом сути музыки. Что для них суть— знание не есть вера. А загадочность непознанного инструмента сродни их исканиям, в которых нет карты для прохождения путей и направлений. — Ваши все в горах, — Найденов не скрывает досаду и раздражение. — Это понятно — близость неба, Тибета... Рерих, Беловодье, центр Евразии, пуповина Земли... 96