Сибирские огни, 2001, № 1

Найденов все так же топчется возле порога. Она отворачивается от окна, подхо­ дит к нему вплотную. — Ничем от тебя не пахнет, врешь, — хрипотца стала мягкой, еле заметной. — Знаешь, о чем мечтаю? Хоть раз съездить куда-нибудь семьей в отпуск. Можем на юг, за границу— куда угодно. Живут же люди... — она медленно обвела взглядом комна­ ту. — Куда мне одной столько? Детей хочу... Хуже войны мужиков повыбивало. Невольно он начал перебирать окружение из мужчин — сегодняшних, вчераш­ них знакомых — выходило, Ирина права: отцов, мужей, хозяев, считай, что нет со­ всем. Кому работу делать, кому мир поправлять? И тут ему -— совсем некстати — вспомнилась история, рассказанная изобретателем. Вася с маслобойки не пьет, не курит, имеет гастрит желудка от недоедания... — Я пойду, -—говорит, стараясь не смотреть на хозяйку. — Нет! — она отступает на шаг, глаза потемнели, голос опять сел. — Ты аресто­ ванный, не смеешь! В ней нет ничего общего ни с Людмилой, ни с Леной, ни с Татьяной, ни с кем из любимых им, желанных... А вот что есть! Он внезапно узнал давно забытое ощуще­ ние ужаса и стыда, когда его, мальчишку совсем, музыканты из квинтета запихнули в комнату к толстой неопрятной певице. А та сгребла в пятерню брюки в том месте, где укрывается мужское достоинство, и потащила обратно к дверям... — Привет ментам! — бросил он, открывая дверь, и махнул с крыльца сугробом в обход собаки. Проведя ночь в своем подвале, утром он отправился в тот самый отдел мили­ ции, откуда вчера командировали его на склад. Долго вспоминал и, наконец, вспом­ нил фамилию капитана, который давал ему интервью по поводу вандала-пятнадца- тисуточника, отбившего ломом голову у памятника Ленину. Пошел к нему, расска­ зал все как есть. Тот выслушал, не перебивая, потом отправил Найденова погулять. Спустя полчаса выложил перед ним паспорт. — Все-таки надо решать с работой, жильем. Мужик не бросовый, вдовушку какую бы подцепил с квартирой. Пошевели мозгами! Посмотришь, такие хмыри, а как устраиваются! — Хмыри — да, — подтверждает Найденов. Ему бы поблагодарить — и дело с концом. Не удержался. — Хотел было грузчиком устроиться — не берут, дармовой рабсилы полно. Есть паспорт, нет ли — какая разница? Сколько уж времени не вспоминал о нем, а поди ж ты, на сутки всего остался без документа—-запаниковал. Стало быть, держит про себя надежду. Найденов взвешиваег наладони книжицу с буквами СССР и думает, что он теперь гражданин несуществующей страны. И потому— все на своих местах. 8 Уже больше двух часов он занимает душевую Иванова. Первым делом сбрил бороду, затем перестирал с себя все, вплоть до верхней одежды. Казанки на пальцах снес от усердия. Иванов встретил его с радостью, какой Найденов и подозревать в мрачном саксофонисте не мог. Тот недавно вернулся с гастролей, объехав за раз около десятка стран, и теперь собирался отрабатывать какой-то немыслимо выгод­ ный контракт в Америке. — И ты их всех увидишь? Потрясенный Найденов имеет в виду современных звезд классического джаза. — Я их почти всех уже видел, — пожимает плечами Иванов. Что тут такого? — сквозит в его словах, и Найденов, знавший без того, что быв­ ший сосед — большой музыкант, понимает: он сам звезда и есть. Его видеть, с ним играть — для кого-то редкая удача. Закрывает глаза — перед ним Иванов со своим саксофоном, с банкой из-под кофе для денег, в темных очках — на рыночной площа- 83 АНАТОЛИЙ КИРИЛИН ЧЕРЕЗ ИГРОКА