Сибирские огни, 2001, № 1

АНАТОЛИЙ КИРИЛИН ЧЕРЕЗ ИГРОКА — Мент? Гость? Новенький? — приблизился он к Найденову, покачиваясь, и сам же ответил: — Новенький. Будешь спать у параши. С этими словами он привалился к стене, съехал по ней и уснул прямо на сыром бетоне. — Из блатных, — сказал про него Володя. — Или придуривается. Здесь биогра­ фию не выяснишь, да и кому надо? Я уже учил его. Он посмотрел на свой кулак, по-видимому, вспоминая, как учил товарища. Ну и компания! — подумал Найденов. — Один сумасшедший, другой пьяница- уголовник, кого еще ждать? — Ты сам-то как сюда попал? — спросил Володю. — Уже интересовался, помнишь? И что я тебе ответил? — Запросил под свою историю дюжину ящиков водки, — вспомнил Найденов. — Правильно. Только не оттого, что рассказ слишком длинный, а чтобы выпить все и сдохнуть, и уж точно больше никогда не вспоминать — кто, откуда и почему... Я тебе одно скажу. Дом за «Богемой», знаешь? Ну, тот, с башенками, там со времен совдепии вся верхушка селилась... У меня в том доме была четырехкомнатная квар­ тира. Вот так, и хватит с тебя. Найденов подхватил один из ящиков, присел в сторонке. К нему вернулось ощу­ щение безысходности, сдавившее при входе сюда. Что делать? Он даже толком не может представить себе жизнь здесь. Утро, он выбирается наружу, идет. Куда? Про­ верять мусорные контейнеры? Да он же не сможет, это как надо опуститься, как суметь дойти до такого состояния? А голод? Ты его хоть раз по-настоящему испыты­ вал? — спросил он себя. Напряг память и признался: нет. И вдруг он почувствовал необыкновенную злость. Она вроде бы направлена наружу, на кого-то посторонне­ го, и, тем не менее, объект ее — и это очевидно — человек по фамилии Найденов, бывший журналист и вечный неудачник. Как это ты умудрился прожить жизнь и оказаться ни на что не годным, ни к чему не готовым?— язвил Найденов Найденова. Если не там, где нормальная еда, теплые квартиры, красивые женщины, то только здесь, на помойке. Ну, пет середины, хоть это ты мог бы уже понять! Ты увидел Иванова с его саксофоном на рыночной площади и решил, что все, он на самом дне, ниже опускаться некуда, а тот прямиком с рынка — за границу. И не как-нибудь, с гастролями. Съел? Комнату отберут? Да ему теперь плевать, купит себе комнату, две, дом, если захочет. И все почему? Талант? Кого это интересовало, когда он соби­ рал монеты в банку из-под кофе? Всего-навсего — человек не выпустил из рук свой инструмент, в нищете, в унижении — удержал. Злость улеглась внезапно, как и вспыхнула, и на смену ей пришло тупое безраз­ личие. Он с усилием заставил себя подняться, подошел к Володе. — Схожу в магазин, куплю что-нибудь поесть. — И что? — Принесу, перекусим. — Не вздумай, не заведено. Каждый что добудет — то и съест, без компании. — А еслия... — А ты без если. Здесь тебе не колхоз, понял? — в голосе Володи раздражение. — Здесь деньги редко у кого появляются. Расповадить, распустить — нет уж, подаль­ ше от греха. Вот у него, — кивок в сторону горой возвышающегося над ящиком трудяги, — деньги есть постоянно. Он ведь и вправду продает свою отраву, кому, где, сколько — не моего ума дело. Так ему ни разу в голову не пришло тащить сюда жратву, понимает. Изобретатель зашевелился, разминая конечности, закрутил бычьей шеей, будто услышал, что говорят о нем. Ну и здоров! -—опять удивился Найденов, наблюдая, как тот распрямляется над своим столом, приближается к ним. — Я не сумасшедший, -—•сообщил он глубоким басом, и Найденов подумал, что это запоздалый ответ ему. Очередное удивление: мысли читает! — Люди ломают голову над пустым, забывают: во всем есть биологическая закономерность, в нашей 66