Сибирские огни, 2001, № 1

у, ЧЕРЕЗ ИГРОКА ГЕ Я =; О. Я >К я о * я < честная! Это же почти проповедь, и кто проповедник? Заказная девка в бесстыдном наряде с татуировкой на ляжке? — Я кто? Социальный психолог — с образованием, но без практики. Это для душещипательных бесед с импотентами. Знаешь, какой спрос! Звонят — полнень­ ких, тоненьких, светленьких, темненьких— это само собой, но чаще всего спрашива­ ют умненьких. Зачем, скажи на милость? Мама им нужна... А так ... Я, стало быть, отношусь к сфере обслуживания, как, впрочем, и ты. И обслуживаем в данную минуту мы одних и тех же. В какой-то момент у меня не оказалось выбора... Хотя вру, он всегда есть... Моя однокурсница моет полы в подъездах. Ко мне тоже, •— она провела рукой вдоль своего тела, — все это вернется, не сомневаюсь, — девушка усмехнулась с какой-то особенной горечью. — Ты думаешь, твое холуйство без­ грешно, а так ли? Она потянулась, показав выбритые подмышки. — Можно, я у тебя посплю? Часик. За нами приедут утром, уплачено за всю ночь. Найденов молча указал на лежанку и вышел в сад. Последние теплые ночи, август в Сибири — уже не лето. Он подумал, что с каждым днем ему нужны все большие усилия, чтобы удержать себя здесь. Зачем? Что он пережидает? Сколько еще надо ждать? Чего он дождется? Захотелось прямо сейчас выйти за ворота и идти, идти, оставить рюкзак, вещи, не думать о возвращении. Просто идти. В конце концов, мы всего лишь путешественники. Краткий срок — пока ноги несут. А все, с чем встречаешься в жизни, люди вокруг тебя — цветы у дороги — яркие, незаметные, красивые, злые... У девушки оказалось отличное чувство времени. Когда он, ровно через час, переступил порог своей кельи, она сидела на лежанке и встряхивала головой, отго­ няя остатки сна. Потерла глаза, посмотрела на него и рассмеялась. •— Знаете, как вы ходите? Зад втянут, голова пригнута — код вины и опасения. Ничего удивительного. Еще при родах: щипцами за головенку — вытащили с горем пополам, по заднице шлеп — живи! Уже изнасиловали, уже надругались. А потом мама, чуть что не так — раз по попке, два, штаны испачкал — урод, уроки не сделал — болван. Все, этого хватит человеку на всю оставшуюся жизнь. Найденов невольно оборотился, скособочась, на собственный зад, и оба расхо­ хотались. — Слушай! — Найденова даже слеза пробила от смеха. — Тебе бы собрать аудиторию, раздеться догола и читать лекции по социальной психологии. Вот бы доходило, а! Попробуй! Отсмеявшись, поинтересовался. — А ты помнишь, ночью мне предлагала... Что, правда так уж хотелось? — А я не знаю, — с обезоруживающей простотой ответила она. — Наверно, каждая женщина когда-нибудь хочет почувствовать себя полностью женщиной, нор­ мально ведь, да? У меня — поверишь, нет — ни разу не было, как там в книгах пишут — наивысшего удовлетворения, или по-медицински — я не испытывала оргазма. При моем-то опыте! Как тут не закомплексуешь!.. Эх ты! Наверно, после этих слов Найденов должен был бы почувствовать вину за весь род мужской, но он в очередной раз удивился и, честно сказать, не очень-то поверил. Девушка поднялась, пошла нарочито пригнув голову и поджав зад, в дверях оберну­ лась, хмыкнула и исчезла. Долго сидел, задумавшись. С одной стороны, ему льстило, что она предположи­ ла в нем нормального мужчину — самца — поправил сам себя; с другой — теснило противоречивое чувство, в котором поровну замешаны брезгливость и сожаление... Он уснул за столом. Да так крепко, что проспал утренний выход и разъезд. Когда вышел на свет Божий, ужаснулся: по дендрарию будто стадо прогнали — все истоп­ тано, искалечено, кусты смяты, кругом разбросаны ветки, камни из альпийских го­ рок. Боже мой! Что я скажу Наташе? — подумал он, опасаясь в эту минуту больше 58