Сибирские огни, 2001, № 1

— Надоели! — он с размаху впечатал бутылку в центр столешницы. — На рабо­ те надоели, еще и тут. Наливай! Мне чуть-чуть, себе сколько хочешь. Найденов поровну плеснул в стакан и чайную чашку, парной посуды здесь не было. Сколько же я не пил? — задал себе вопрос и вспомнил, что последний раз это было на поминках у Юры. — Чего молчишь? — хозяин лениво выпил. — Скажи что-нибудь умное. — Может, сплясать? Это Верясов, точно, умеет же его голосом, хохотун. Сам бы Найденов — ни-ни. — Спляши, — вяло пожал плечами хозяин, но тут же подобрался, затвердел, глянул на собеседника колюче и трезво. — А вообще-то не хами мне, умник! Мне сейчас неохота даже вот это, — он указал на Найденова и перевел палец на дверь. — Потом нового бездельника искать... Все надоели! — Ты просто устал, — сказал Найденов, и оба не заметили этого «ты». — Не говори так больше. Этого не может быть, иначе меня сожрут конкуренты, друзья, собственные деньги. Да-да, деньги не признают усталости, не терпят передыш­ ки. Вот ты, наверно, думаешь: а зачем эта бесконечная мясорубка? Заработал, нако­ пил, хватит до третьего поколения — бросай все, живи, трать в свое удовольствие? Неправильно. Для тебя деньги — средство жить, для меня — работать, понимаешь? Инструмент. Я не знаю, сколько— много, сколько— мало. Было— таскали чемодана­ ми, уменьшили рубль в тысячу раз— через год опять чемоданы. Моя дура за границу желает уехать, она язык, видишь ли, знает. Да только опять дело в том, что она хочет жить, а мне надо работать. Хрен кто даст мне там шевельнуться, схема не та. Он стукнул кулаком по раскрытой ладони, и Найденов опять удивился: какие у него маленькие руки! Снова выпили. Закусить бы чем, водка все-таки, — подумал Найденов, но высказать пожелание не решился, условия для обоих равные. — Вот ты, к примеру, -—продолжил хозяин, — да и многие другие — как ты — вы относитесь к деньгам, будто к женщине, — и любите, и презираете одновремен­ но. Потому и деньги с вами — женщины: изменяют, утекают сквозь пальцы, отдают­ ся в десятую, в сотую часть возможного. Умереть не дают, но и надышаться вволю не позволяют. — Ишь ты! — крутнул головой Найденов. —-У вас, видать, и с женщинами, по сравнению с обычными людьми, круче. — Во! — восторжествовал хозяин. — Обычные люди для вас— бедные, вы сами себя в этот разряд записали — и все, это факт на века. И ведь что интересно — вас действительно большинство! А объясняется все просто, это большинство есть без­ дельники, нахлебники, дармоеды. Их всегда было больше. Раньше вы орали о прин­ ципе социального равенства, что давало вам возможность по трое прятаться за спи­ ной одного работающего. Теперь вас не слышат, зато видят — на помойках, целые отряды копателей отбросов. Нищих большинство — потому держава нищая. — А не наоборот? Кучка лихачей обобрала державу — и основная часть граж­ дан стала нищей. — Ишь ты! — хозяин придвинулся к Найденову вплотную. — Не знаю, кем ты там был— не каменщик, не бульдозерист, это точно,— ты хуже всех, идеолог бедности. Ты ведь раньше жил по-другому, у тебя что-то было, может, не так уж много, но было. Потерял? Отобрали? У такого большого и сильного? Ха!Обидно, не правда ли? Знаешь, что я тебе скажу? В преферанс играл когда-нибудь? Там, если садятся играть вчетвером, один на прикупе, пропускает кон. И так по очереди, через игрока. Но до тебя очередь играть никогда не дойдет, ты все время будешь четвертым, на прикупе. Найденова задели эти слова, сказанные с необыкновенной силой, будто человек долго готовился, вынашивал в себе, ждал, и вот наконец пришла минута, появилась трибуна и аудитория... Он отодвинулся, увеличивая дистанцию между собой и раз­ горяченным, покрасневшим лицом хозяина. Руки, брошенные вдоль туловища, ста­ ли вдруг легкими, и эта легкость напомнила боксерское прошлое, когда противник еще закрыт, но рука будто сама собой знает: вот сейчас в защите появится брешь, и 53 АНАТОЛИЙ КИРИЛИН ЧЕРЕЗ ИГРОКА