Сибирские огни, 2001, № 1

АНАТОЛИИ КИРИЛИН І Є и ЧЕРЕЗ ИГРОКА по ним тысячи верст, он остался равнинным человеком. Горы — восторг и упое­ ние; медленные речки, сосновый бор — тихая и вечная любовь. Родина! — вгляды­ вается он в далекую полоску, где зелень сливается с голубизной. И это все мое! Бери — сколько хочешь, иди — куда хочешь... Куда? Зачем? А если без «куда» и «зачем»? Все равно — Родина, все равно — мое. И, может, лучше, что так, без «куда» и «зачем»... Тихо. Мысли легки и беспорядочны — обо всем. Вспоминаются женщины, рано или поздно уходившие от него, поскольку удержать их было нечем. Все-то у него случались молодые, а наверно, надо было найти кого-нибудь постарше. Поду­ мал — и тут же явилась возрастная солистка из квинтета. И что? Сейчас-то он уже перешагнул тот ее возраст. Придет с Людмилой в ее компанию, возьмет гитару и запоет «Ночку луговую» или «Одинокую гармонь». Сам чуть не плачет от восторга — это ж надо написать песни, которым никогда не состариться!А те едва дослушают из вежливости и врубят новые ритмы на полную мощность. — Плясать я буду с ними, а спать с тобой, — говорила Людмила, не объясняя, почему не хочет делать то и другое с одними и теми же. Потом она ушла спать с богатым заводчиком, который был гораздо моложе Найденова, но устал от жизни куда больше того... Следом исчезла Лена, пробывшая в его жизни всего-то вечер и ночь. Где она сейчас, в Турции? А может, уже зарабо­ тала денег на квартиру в Сочи? Интересно, если б ему предложили там работу, жи­ лье, если б позвала за собой Лена — поехал бы? И тут же сам упредил вопрос Веря­ сова: опять поводыри? И все-таки? Он не знает, хотя скорее— нет... У большинства новых россиян родина — где жить хорошо. Он лежит поверх спального мешка перед палаткой, над ним ночное небо, сплошь усыпанное звездами. Здесь, на равнине, они кажутся более далекими, чем в горах, и оттого — более чужими. От нечего делать придумывает про себя истории, и каждая начинается так: некто по фамилии Найденов... То он, заблудившись в обских плав­ нях, ловит огромных рыбин и делает из их шкур гондолы. Надувает, связывает в плот и выходит в основное русло. То, путешествуя в горах, забирается в самые непроходи­ мые места, неожиданно встречает прекрасную незнакомку и остается с ней тут же навсегда. Чудесным образом появляется хозяйство, дом, они счастливы и нет им никакого дела до всего остального мира. Нет, встречаются они в горах, а жить уходят вниз, в тихую лесную деревню с названием Малая речка... Пустое, бесполезное заня­ тие — примерять на себя чужую жизнь, — останавливается Найденов и приходит к мысли, что большая часть человечества делает это наяву, попросту живет этой са­ мой чужой жизнью. Кто, какой всесильный, всезнающий, и когда подсказал бы кому: вот это твое, иди в том направлении. Тычутся люди, маются, наполняя мир пустыми хлопотами и бесконечными разочарованиями... Продолжая разговаривать сам с собой, Найденов в который уже раз приходит к выводу: я просто никчемная зануда. Надо было в свое время и как все решать простейшие задачи. К примеру, пить чай в конторе с девяти до шести. Лет двадцать пять попил — вот тебе жилье, выслужил. Не захотел, скучно, зато теперь: веселись — не хочу. И все ты не можешь вырасти, все фантазии, как в детстве: вот сейчас загляну в те кусты, а там сверток с деньгами. В последнее время это не сверток, а толстенький такой валик, скрученный из долларов. Видел однажды у торгаша на рынке. Город на другом берегу весь в мерцающих огнях. Что за природа этого мерца­ ния? Ни деревьев перед ними, ни дымов... Судя по всему, в воздухе постоянно при­ сутствует что-то невидимое, но живое, подвижное. Найденов представил, что это живое сей же час, немедля, коснется его лица чем-то холодным и влажным, зябко передернул плечами и полез в палатку. Утреннему городу Найденов явился обыкновенным туристом, одним из тех, кого летом встретишь на каждом шагу. Правда, нынче путешественник обличьем пошел не тот: длинные волосы, узкая грудь, бледный лик и глаза с каким-то нездеш­ ним туманом. С гор спускается — ни загара не прибавилось, ни крепости в теле, ни 48