Сибирские огни, 2001, № 1

В голосе Иванова удовлетворение, а Найденов вспоминает его окаменевшее лицо, когда провожали молодую семейную пару отсюда, из «Богемы». Украли меч­ ту! — читалось в его заплывающих слезами глазах. Художники отправились пешком, честно признавшись на прощание: хоть так обратить на себя внимание. Не учли, кому нынче до кого дело, хоть на Луну двигайте. Горя натерпелись по дороге, не приведись кому. — Я тут посчитал, — Иванов подхватил со стола листок, — в день по шесть километров приходится. Ходоки! Он чувствует себя победителем, оттого и собственная турпоездка, поначалу показавшаяся жалкой, оценивается теперь иначе. — Верясов не объявлялся? — спрашивает Найденов. — Верясов?— у Иванова на лице удивление, будто впервые слышит фамилию. — Значит, не был, — следует уточнение. Бывшую найденовскую комнату до сих пор никто не занял. А торопились, гна­ ли, — сокрушается Найденов, вспоминая беззаботное житье. Он все еще оконча­ тельно не расстался с общежитским жильем, иногда позволяет себе пустую мечту: не трогал бы никто — мне этой комнаты до конца дней хватило бы. — Нет, ты все-таки скажи, —-не отстает Найденов, — кончится твой рынок — куда пойдешь? — Кончится — скажу. Вот и все, поговори с ним. Конечно, у него больше времени, чтобы определить­ ся в жизни. Сколько ему, двадцать пять? Это тебе не пятый десяток. Найденов внима­ тельно разглядывает приятеля. Лицом он повзрослел, хотя длинные волосы и огром­ ные серые глаза в пушистых ресницах напоминают прежнего юношу. И еще от ран­ ней молодости — но это, наверно, навсегда — не сразу заметная, однако живущая в глубине глаз постоянно сиротская обида детдомовца. — Музыкантов-то видел кого? — На рынок разный народ ходит, — уклончиво отвечает Иванов. — Никто в команду не просился? Найденов сначала задал вопрос, а уже потом подумал, что мог бы встать рядом. Саксофон, тромбон, еще пара инструментов — и играй тот же джаз. На Арбате их слушают, сам видел... — Я как-нибудь один, — жестко отсек Иванов. Помялся немного. -—Ты извини, подруга должна подойти. — Да я уж и так собрался, — Найденов подхватил рюкзак с походным снаряже­ нием. — Вещи-то сильно мешают? — кивнул на свою коробку. — Ничего. Пройдя по мосту через Обь, он свернул в луга и оказался на том месте, где чуть больше года назад встретил похмельного мужичка, набившего собственные штаны карасями. Тогда ими кишели бочажины и малые лужицы. Неплохо бы рыб­ ки поймать, — подумал. Но нынче здесь сухо, полая вода давно ушла, да и карась отнерестился, попрятался. Походил немного, прикинул направление ветра. Надо бы палатку ставить входом к реке, но тогда костер, который должен быть у входа, будет виден с городского берега. Это ни к чему. И он раскинул палатку против правил, тылом к реке. Костер, тренога с котелком, уха из консервов. Надо бы удочку завести, — думает Найденов, перебирая рюкзак, где есть все необходимое для жизни. Летней жизни. В который уже раз приходит мысль: лето плохо одним —- быстро кончается. Он огляды­ вает пространство. Конечно, в тайге, среди сопок и пихт, глазу веселей; здесь не за что взглядом зацепиться — ровная даль до самого горизонта. Но за ним. Найденов знает, лес и по берегам проток деревни — Бобровка, Петровка, Малая речка. Именно там, на берегу и под лесом, хотел бы он жить в старости, оставляя, как и многие сограж­ дане, простую и ясную жизнь на потом. Горы он любит, они ему необходимы, но это как витаминная добавка — иногда, для адреналина. Окрепший в горах, исходивший 47 АНАТОЛИЙ КИРИЛИН ЧЕРЕЗ ИГРОКА