Сибирские огни, 2001, № 1

АНАТОЛИЙ КИРИЛИН ЧЕРЕЗ ИГРОКА Среди ночи по тайге прокатился звериный рык, взлаяла собака на приемном пункте, и снова все стихло. Подошел новый слой папоротника, но, как и предполагали старожилы, против первого он оказался и массой меньше, и количеством. Найденов с Юрой сдавали больше других, однако поставленные себе в норму ежедневные сто килограммов на двоих не могли набрать. От первого света до последнего кланялся народ похожим на гусениц побегам, и только желтолицые философы не отходили от своего шалаша, ломая голову, на чем завести новую брагу. День, другой — все меньше папоротника поблизости, все дальше надо уходить по распадкам, чтобы найти нетронутые поля­ ны. Чаще всего делали так: один заготавливает побеги, другой обегает окрестности, разведует. Однообразная череда дней, полных тяжелой работы, делала их неразличимыми. Усталость от жары, ходьбы и бесконечных поклонов — больше ничего. И тот день поначалу ничем не выделялся из прочих. А потом... Юра ушел на разведку и не вернулся. Сначала Найденов искал его один, затем, уже далеко за полдень, тайгу прочесывали почти все, кто был на стане. Нашли его в распадке, в двух километрах от стана, неподалеку от ручья, добе­ жавшего сюда по камням с далеких ледников. Он лежал, неестественно завалив голо­ ву вбок, на лице и порванной одежде следов крови не было. Медведь заломал! — вспыхнуло в голове Найденова, едва предстала его взгляду смятая фигурка Юры. В подтверждение этой мысли в двух шагах от него обнаружили рогатину, похожую на ту, что изрубил и сжег Найденов. — Да они в это время смиренней овцы!— горячился кто-то несогласный. Однако Найденов оказался прав. Зачем он искал этой встречи?— возник беспо­ лезный вопрос. — Кому и что хотел доказать? То, что осталось от Юры, вроде бы никогда и не принадлежало жизни, казалось чужим, лишним на фоне этой суровой красоты. Жестокий мир! Жестокая земля! Найденов непроизвольно сделал движе­ ние, будто всей силой своих здоровых тренированных ног придавил эту несправедли­ вую твердь, и тут же ощутил в ответ неприятный, запирающий дыхание ток, подняв­ шийся откуда-то снизу, из далеких недр. — Юра, Юра! — горько повторял он, глядя в серое — от сумерек ли? — лицо своего юного друга. Потом была милиция, вопросы, формальности, связанные с перевозом бывшего живого человека в другой мир. И вот Найденов на маленьком крытом грузовичке сопро­ вождает Юру, лежащего в необитом (в зверосовхозе не нашлось ткани) гробу, домой, в Белоярск, туда, где Имникогда не коротать зиму, не жечь дрова в гудящей печке. — Гляди-ка! — озабоченно говорит Верясов. — Бегут от тебя поводыри. 3 Иванов раздобрел, от него исходит покой и благополучие. Теперь он ходит иг­ рать на рынок не каждый день, хватает. Да не может быть благополучным рыночный музыкант! — восклицает про себя Найденов, но сытая физиономия саксофониста говорит о другом. —- Все равно это не надолго. Иванов пожимает плечами: что надолго? То и дело говорит про Париж, в деталях вспоминая ресторанные меню, причем, с этакой значительностью, будто он ездил во Францию с ангажементом, а не турис­ том за собственные деньги, которые копил несколько лет. Год назад эта тема была под запретом, тогда, по свежим впечатлениям, он чувствовал себя оскорбленным жал­ кой недельной экскурсией. — Кстати, наши художники не дошли до Парижа. И уже теперь не дойдут, осели в Самаре. 46

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2